Крошка Цахес Бабель - [12]

Если бы я не был охотником, то не понял, отчего герой дважды экранизированной «Бесприданницы» Островского имеет фамилию Паратов. Зато хозяин питейного заведения у Рабиновича носит весьма понятную всем фамилию — Шкаликман. Но в середине девятнадцатого века ныне привычное для россиян слово «шкалик» нуждалось в пояснении.

На самом деле одесские слова идишистского происхождения занимают в произведениях Рабиновича значительное, но не главенствующее место, как хотелось бы национально озабоченным. Еврейский язык оказал куда более сильное влияние на сложившийся в первой трети девятнадцатого века одесский язык уже после смерти подлинного отца одесского литературного языка Осипа Ароновича Рабиновича, который наряду с «ша» из идиш использовал одессифицированные украинские слова: «кербель» (от слова «карбованец», он же «рубль»), молдавские — каруца, малай, мамалыга, немецкие — векмердек…

Впрочем, это ведь не диссертация, подробно поясняющая каким образом «майсы» из идиш, обретя совершенно иное значение, превратились в одесскоязычные «мансы» или как «хохма», то бишь «мудрость», обрела значение «шутки». Используем ли мы одессизмы из произведений Бабеля — вопрос не более чем риторический. Зато многими словами, которые ввел в литературу Рабинович, мы пользуемся по сию пору. От «мамалыги» (кукурузная каша или мука; нерешительный человек) до «магазинера». Мне не приходилось не то, что слышать, но даже читать в местной морской прессе, слово «кладовщик» вместо «магазинера». Еще бы, ведь «кладовщик» — синоним «зухтера» или «шушары», то есть «стукача». А это замечательное выражение из Рабиновича «Кусок практического философа»? Вот откуда берет начало негативное значение одесского слова «кусок». Потому и просто «кусок», не говоря уже за «кусок идиота», куда сильнее «идиота» целиком и полностью. Но если нам потребуется «кусок» в русскоязычном смысле, мы запросто применим не то, что «шмат» или «кусман», но даже «кецык», «кусманчик» или «кошмантик» в качестве «кусочка».

Писатель Осип Рабинович, заложивший основы одесской литературной школы, в возрасте 52-х лет уехал лечиться на родину австро-венгерского писателя Ивана Франко, где и скончался за четверть века до рождения Исаака Бабеля. Рабинович похоронен в городе Мерано, ныне находящегося на территории независимой Италии. В Одессе же нет даже мемориальной доски в честь этого писателя. А зачем она нужна, если у нас уже есть памятник Ивану Франко и когда-то будет памятник Исааку Бабелю?

«КОРОЛЬ» УМЕР! ДА ЗДРАВСТВУЕТ «КОРОЛЬ»!

«Есть у нас один очень известный писатель. Русские писатели считают его еврейским, а еврейские писатели считают его русским. Так и не знали, куда его причислить, пока не открыли, что он пишет на чистейшем одесском языке…Желающих ознакомиться с одесским языком мы прямо отсылаем к этим произведениям», — написал одесский фельетонист Маноля, он же автор термина «одессизмы» литератор Э. Соминский. Среди произведений писавшего на чистейшем одесском языке очень известного прозаика есть и «Король». Или вы считаете, очень известный писатель, за которого намекаю, придумал название «Одесские рассказы»? Таки нет. Но если вы полагаете, что фамилия этого писателя — Бабель, то ошибаетесь. Исаак Эммануилович Бабель достиг совершеннолетия не по гой-еси понятиям, когда «Король» Семена Соломоновича Юшкевича в 1907 году начал свое шествие по российским и зарубежным театрам.

Кроме «Короля» Юшкевич написал и «Леона Дрея», который по сегодняшней терминологии считался бы «авантюрным романом». Не знаю, кто там вышел из гоголевской «Шинели», но пресловутый Беня Крик явно выскочил из подштанников «Леона Дрея», экранизированного в 1915 году. В это же время в столице России полным ходом шло издание собраний сочинений Юшкевича в 14 томах…

Когда речь заходит за бабелевские перлы типа «Беня знает за облаву», или за пояснение самого Бабеля, откуда взялось в его текстах приводящее многих в восторг одесское слово «смитье», мне делается хорошо смешно. Вам не хочется заглянуть ув «Короля» Юшкевича, чтобы иметь того «смитья» вместе с легендарным бабелевским «за»? Нате вам того «за» аж два раза: «Почли бы за счастье выйти за меня замуж». Получите того еврейского счастья не в бабелевском, а в одесскоязычном значении: «…я собираю кости в смитье и варю из них суп». А также на капочку больше истинно одесских перлов, нежели уровня «слывший между биндюжниками грубияном».

«Гнилые штучки», «мельнице капут», «льет керосин на огонь», «таки ничего нет», «он здесь был шарлатаном и там им остался», «мой труд топчут ногами», «У тебя ведь капли крови нет в жилах, а ты лезешь вперед», «пойте свои сапожничьи песни и лежите в земле», «Смеешься? А желчью?», «Пусть то, что мы тратим…достанется моим близким и далеким врагам на всю жизнь», «Дай им восьмичасовый день! А болячек не возьмете?» «Мне не нужно высшего образования, сумасшедших знаний». «Я вам дам кусочек голоду, вы будете кушать воздух».

Так это далеко не все возможные цитаты на заданную тему из одного лишь «Короля» Юшкевича. Одесситы по сию пору весьма активно пользуются его творческим наследием. Например, говорят: «Можешь целоваться со своей охотой («работой», «машиной», «женой», ненужное вычеркнуть)!». А название повести этого писателя «Человек воздуха» стало фразеологизмом больше ста лет назад, и даже сам великий Бабель, созидавший своего «Короля» и иные рассказы под явным влиянием Юшкевича, использовал это выражение в виде «люди воздуха».