Кронштадт - Таллин - Ленинград (Война на Балтике в июле 1941 - августе 1942 годов) - [24]
Обсуждаем разные предложения - как добраться до Либавы. Одни предлагают ждать поезда или официального сообщения - что с Либавой, другие - идти к мосту на левый берег реки Даугавы и ловить машины, идущие в сторону Либавы или Виндавы, может оттуда какие-нибудь корабли в Либаву ходят, да и поездом оттуда ближе, чем от Риги.
В общем, у всех стремление одно - любыми путями в Либаву. Там их корабли, части, друзья и товарищи, которые наверняка уже воюют с немцами, а мы топчемся, ничего не зная, в двухстах километрах.
Пришел почти пустой поезд из Таллина и почти полный часа через два ушел обратно. Многие уезжающие решили, что из Таллина будет проще уехать в Ленинград, чем через Псков. С таллинским поездом приехали два флотских командира - старший лейтенант и лейтенант. Обоим надо в Либаву. Обступили их, ввели в курс дела - уже двое суток в Либаву поезда не ходят, и не знаем - что делать. Просим их сходить к коменданту.
Через полчаса оба вышли от коменданта и, отозвав нас (а "нас" было человек 10) в сторону от толпы, объявили: первое - об услышанном никому ни слова; второе - Либава или окружена или уже захвачена немцами, т.к. связи с вокзалом нет. Совет коменданта морякам - ехать в Таллин и обращаться в штаб флота, но сегодня поезда в Таллин уже не будет. Вечереет. Мы порядком устали и начали искать уголок для сна, решив, что утро вечера мудренее. Приткнуться в самом вокзале было совершенно невозможно. В одном конце перрона нашли небольшую свободную площадку и кое-как разместились плотной группой.
27 июня. Пятница, г. Рига.
Утром обсуждаем - что делать? Пятеро решили ехать в Таллин поездом, который днем должен прийти из Таллина и уйти обратно, как вчера. Санин говорит, что его вышестоящее командование находится в Ораниенбауме, поэтому ему надо ехать в Ленинград более коротким путем - через Псков. Мне хочется в Таллин, но я не знал никого из тех, кто гуда решил ехать. А к Санину я уже привык, и он, похоже, считает меня за своего, и, я чувствую, роль моего "опекуна" ему нравится.
Санин предложил, не дожидаясь поезда на Псков, попытаться вернуться снова автотранспортом. Должны же военные автоколонны возвращаться за грузом в сторону Ленинграда. Решили ловить эти автоколонны у моста через реку.
С левого берега довольно часто шли автомашины с какими-то гражданскими лицами и домашней утварью. Мы решили этими машинами не пользоваться. Мы же не беженцы. В середине дня на мосту показались несколько грузовых машин, которые казались пустыми. Переехав мост и заметив нас, машины остановились. Мы подошли к головной. В ней, рядом с водителем, сидел старший лейтенант в армейской форме со знаками медслужбы в петлицах. Водители тоже все армейцы. Спросил: как проехать в госпиталь. Оказывается, все семь машин везут раненых армейцев и флотских из Либавы, откуда они с войсками вырвались вчера. В каждой машине примерно по 10 тяжелораненых. Приказано сдать их в госпиталь и возвращаться на фронт в сторону Либавы. Санин предложил наши услуги спрашивать на ходу дорогу в госпиталь, помогать переносить раненых, а затем ехать пустыми машинами на фронт.
Санин встал на ступеньку машины рядом с водителем, я забрался в кузов рядом с кабиной у правого борта и потихоньку поехали. В нашей машине было 9 раненых. Почти все лежат на спине, некоторые - полулежа, опираясь спинами в борта кузова. Лица бледные, у некоторых в грязи, с засохшими подтеками крови. У многих повязки на голове, лице, на груди, на ногах. Некоторые без гимнастерок и без сапог. Очевидно, после перевязки некогда или нельзя было одеть. Лежат кто на чем - на полу кузова какие-то одеяла, мешки, брезент, шинели, сырое еще сено. Человек у четырех рядом лежат винтовки. На меня почти никто не обратил внимания. Только двое попросили воды. Передал их просьбу старшему лейтенанту. Тот сказал, что как только я увижу водоразборную колонку, дал бы ему знать, затем собрать фляги и набрать воду. А вообще, сказал он, скоро будем в госпитале.
Но до госпиталя, плутая, добирались почти час. Заехали во двор, где уже стояли несколько машин с ранеными. Старший лейтенант пошел докладывать дежурному по госпиталю, а мы с Саниным собрали фляги в нашей, затем еще в четырех машинах, набрали в каком-то помещении воды и разнесли их по машинам.
Вышел наш старший лейтенант злой, лицо красное. Собрал водителей, троих мл. командиров, раненных в плечо и руки, которые ехали в кабинах с водителями, и одного санинструктора, который сопровождал колонну. Объявил, что раненых не принимают - все забито. Советуют ехать или в Псков, где большой госпиталь, или в Таллин, но в Таллине госпиталь флотский, небольшой. Решили ехать в Псков. Вышли двое в халатах. Наверное, врач и санитар. Бегло осмотрели раненых в каждой машине, у некоторых сменили повязки или добавили поверх старых, дали какие-то советы нашему старшему лейтенанту и пожелали счастливого пути.
А раненые просят пить и в туалет. С питьем то проще, а вот с туалетом сложнее. Выяснили, где поближе туалеты, открыли борта машин и стали помогать тем, кто мог сам ходить, спуститься с машины, довели до туалета и обратно. А для тех, кто не мог ходить, санитары принесли стеклянные посудины "утки" и помогли раненым с ними управиться. Нас с Саниным назначили на разные машины присматривать в дороге за ранеными, давать воды, смотреть за воздухом, т.к. возможны налеты немецких самолетов. Сегодня они уже несколько раз появлялись над городом, но их отгоняли наши "ястребки". Один из раненых флотских оказался из той же части, где служил Санин, и Санин попросился в ту машину.
Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.
«Санньяса» — сборник эссе Свами Абхишиктананды, представляющий первую часть труда «Другой берег». В нём представлен уникальный анализ индусской традиции отшельничества, основанный на глубоком изучении Санньяса Упанишад и многолетнем личном опыте автора, который провёл 25 лет в духовных странствиях по Индии и изнутри изучил мироощущение и быт садху. Он также приводит параллели между санньясой и христианским монашеством, особенно времён отцов‑пустынников.
Татьяна Александровна Богданович (1872–1942), рано лишившись матери, выросла в семье Анненских, под опекой беззаветно любящей тети — Александры Никитичны, детской писательницы, переводчицы, и дяди — Николая Федоровича, крупнейшего статистика, публициста и выдающегося общественного деятеля. Вторым ее дядей был Иннокентий Федорович Анненский, один из самых замечательных поэтов «Серебряного века». Еще был «содядюшка» — так называл себя Владимир Галактионович Короленко, близкий друг семьи. Татьяна Александровна училась на историческом отделении Высших женских Бестужевских курсов в Петербурге.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.