Кроманьонец - [3]

Показал черный камень Лило. Она повертела его в руках, понюхала и отдала. Спустя какое-то время притаскивает почти такой, немногим меньше! Не удержался, расцеловал. Ей понравилось мое внимание, стала обнимать и гладить по голове.

Нашу возню заметили взрослые. Подошла Таша. Забрала у нас камни и выбросила. Хорошо, что недалеко. Забыв о правиле, я побежал. Схватил один, потом и второй. Очень хотелось сказать ей что-нибудь нелестное об умственных способностях…

Таша говорит:

— Не бегать! Брось! — опять грозится пальцем.

— Не брошу!

Голос звенит, во мне разгорается ярость.

Мать отвечает изумленным взглядом. А потом как ни в чем не бывало, уходит искать кремень.

Остальным теткам пофиг.

Когда в корзинах уже лежали по три четыре камня, женщины засобирались домой. Я позволил себе немного отойти от реки. На глаза попадались одуванчики, лопух, подорожник и крапива. Всю дорогу вспоминал травы и их лекарственные свойства.

Вернулись на закате. Опять поели рыбу и улеглись спать.

* * *

Проснулись с первыми лучами Солнца. Мужчины собрались в лес за мясом. Из их реплик я понял, что охота будет необычной – не такой, как я ее себе представляю. Вчера рыбаки видели, как медведь задрал лося. Как там на самом деле было, кто его знает? Может, лось раненый был или еще теленок, но сегодня они решили забрать у мишки то, что он не успел сожрать.

Бог в помощь! Лишь бы у них получилось. А у меня своих планов много. И первым пунктом стоит найти глину и сделать какую-нибудь посуду. У соплеменников вообще никакой посуды нет. Еще не додумались. А без горшка мне ни клей не сварить, ни травки какой-нибудь заварить.

Найти глину казалось простым делом. В принципе она везде есть. И на лугу и в болоте и в реке вполне могла оказаться. Только копать чем?

Из прошлой жизни помню, что не всякая глина подходит для гончарного дела. Слепить миску из любой можно, а вот обжиг выдержит не вся. Проверялась глина с помощью уксуса. Если плеснуть немного и поверхность зашипит, значит, такая глина содержит много кальция и обязательно треснет при обжиге. Тут, понятное дело, придется экспериментировать. Может, песочка добавить…

Подхожу к матери, та на камне вымоченные ивовые прутья галькой бьет. Дергаю за юбку. Оборачивается.

— Таша, мне нужно пойти, — показываю направление вниз по течению.

— Нет!

Хмурится.

— Нужно!

Встает и идет к чуму. Возвращается с копьем. Вручает его мне и говорит:

— Иди.

Беру и отвечаю:

— Спасибо.

В ее глазах снова изумление…

За мной собралась и Лило. Ее брат, тот, что сам на льдине стоит, раздумывает.

— Нет, — говорю.

Спокойно пошла к женщинам.

А Тошо таки увязался. И что характерно никто из мамаш его не остановил.

Идем молча. Копье, зараза, тяжелое. Но вещь, судя по всему, статусная. Поэтому и волоку сам. Речка разлилась, кругом вода, местами еще ледяная. Оглядываюсь, и ничего подходящего пока не вижу. Просто так копать землю не хочется.

Шли недолго. Вышли к оврагу. Трудно представить, что такую расщелину вымыли ручьи. Но дело они полезное сделали. Там я и обнаружил глину.

Глина бывает белой, серой и красной. Еще жирной и постной. Мы нашли обычную – красную, и мне она показалась жирной.

Поднялся повыше от ручья и сколол небольшой пласт. Вручил малому. Тот не артачась, взял. Нарыл и себе кусочек. Потащили добычу домой.

Мамки заметили возвращение блудных сыновей, но невозмутимо продолжают лупить ивняк. Я же вижу, что они повеселели и тут же слышу их смех. О чем шутят, не расслышал.

Глину бросил размокать в воду у подножия дюны. А пока решил помочь старшим. Выбрал гальку по руке и присоединился к Таша. Тут же был обласкан взглядами.

Еще до заката вернулись добытчики. Притащили ногу и немного ребер. Я был прав, лось тот теленком оказался.

По этому поводу сложили костер у чума. Пировали оба рода вместе. Пока лосятина жарилась, Той-копье стал рассказывать, как у мишки добычу стырить удалось. Ну, как рассказывать, в основном – показывать. От этой пантомимы стало мне и смешно и грустно. Наверное, они все тут телепаты. Иначе, как объяснить их восторг?..

Мясо стали пробовать почти сырым. Меня такая еда не устроила.

Спустился за глиной, обмазал кусочек и прикопал в угли на краю костра. Взрослым не до меня уже было. Устроили они сексуальную вакханалию. При детях-то. Тьфу…

А лосятина приготовилась вкусно…

* * *

Утром мужчины куда-то ушли, а женщины снесли на солнышко размочаленный ивняк и принялись щипать из него волокна. То, что они веревки собрались вить, я понял еще вчера.

Проверил мокнущую глину.

После ночи в воде она стала мягкой и лепится хорошо. Хотел попросить Таша сплести маленькую корзинку, чтобы обмазать ее, а после сушки обжечь. Посмотрел на скудные запасы подготовленного материала и решил, что попробую просто вылепить руками.

Потащил глину на камни и начал ее месить, добавляя время от времени речной песок.

Лило и Тошо тут как тут.

Работаю и разговор с ними веду. Беседа у нас особая: я обо всем подробно рассказываю, мол, глину готовлю, потом горшок слеплю, высушу на солнце и обожгу в печи, а они внимательно слушают. То, что печи у меня пока нет и, вряд ли, они знают, что это такое – никого не смущает. Слушают и внимают.