Кризис совести - [143]

Шрифт
Интервал

Мне кажется, что до сих пор в моем деле ничего подобного сделано не было. Очень печально, что были проявлены необычайная спешка и очевидное нежелание «обсудить значение соответствующих отрывков Писания и увериться, что человек их понимает». Я полагаю, что братский подход подразумевает, скорее, терпение, нежели поспешность; сочувствие и понимание, а не жесткое применение правил.

Вам должны быть небезызвестны мои обстоятельства. После 40 лет служения, во время которого мне пришлось перенести лишения, нищету, голод, жажду, холод, жару, лихорадку, дизентерию, заключения в тюрьму, опасность нападения толпы, выстрелов и войны, довелось рисковать жизнью и свободой в диктаторских странах и все время трудиться не покладая рук, теперь, в 58 лет передо мной стоит проблема с жильем и службой, чтобы заработать на жизнь себе и жене. С тех пор, как в 1940 году после окончания школы я начал пионерское служение, у меня не было опыта мирской работы и никаких финансовых сбережений. Деньги, которые передало мне Общество (по–видимому, в качестве некоторого возмещения за 40 лет служения) составляли меньшую сумму, чем большинство людей зарабатывает на мирской работе за год, и покрыли только часть наших первоначальных расходов.

Питер Грегерсон дал мне работу и место для того, чтобы поставить трейлер, который я купил в кредит и за который все еще должен. Таким образом. Грегерсон стал моим работодателем и предоставил мне жилье. Около шести месяцев назад, находясь под давлением, он вышел из местного собрания. Как вам известно, единственным основанием для моего судебного слушания было обвинение в том, что я пообедал с Питером Грегерсоном в одном местном ресторане.

Совету старейшин Ист–Гадсденского собрания 8 декабря 1981 года, с. 2

Некоторые местные старейшины полагают, что тот факт, что они работают в продовольственной компании «Ворхаус Гросерис», ограждает их от обвинений, когда они обедают с

Питером Грегерсоном, который является председателем правления компании. Тем не менее, мои отношения с ним еще ближе, еще теснее, поскольку я работаю не только для этой компании, но и для него лично, работаю на его земле и в его доме, и эта работа требует постоянных разговоров и советов, часто у него дома, за столом и при других обстоятельствах. Я не могу понять, почему братский подход не позволяет проявить участие, понимание, взвесить обстоятельства и признать «некоторые факторы, отличающие одну ситуацию от другой».

Во время судебного слушания только один из двух свидетелей дал показания, связанные с событиями, происшедшими после выхода в свет «Сторожевой башни» за 15 сентября 1981 года, в которой покинувшие организацию люди отнесены к категории лишенных общения. Один свидетель заявил, что видел меня в ресторане с Питером и Джэнет Грегерсон, но признал, что это произошло летом, т. е. до публикации журнала. Если только не верить в законы ex post facto, это свидетельство вряд ли можно считать действенным.

Другая свидетельница рассказала о более недавнем событии: она видела, как я вошел в ресторан со своей женой и с Джэнет Грегерсон (которая не выходила из организации), а затем увидела, как туда вошел Питер. Эта же свидетельница вместе со старейшиной Ист–Гадсденского собрания два раза обедала в ресторане с Питером Грегерсоном уже после выхода «Сторожевой башни» за 15 сентября 1981 года. В обоих случаях не сам Питер просил разрешения присоединиться к ним; его приглашали присесть за их столик, пообедать вместе и поговорить. По всей видимости, это не было сочтено основанием для судебного слушания, но один обед в моем случае повлек именно к этому. Я упоминаю обо всем этом только потому, что в письме от 19 ноября вы уверяли, что старейшины, разбирающие мое дело, свободны от предубеждений и будут объективны в своем подходе. Явная несостоятельность не позволяет мне быть уверенным, что все происходит именно так. Возникают серьезные вопросы в связи с мотивацией самих судебных процедур и вынесенного решения.

Мне так же трудно понять выдвинутое против меня обвинение в свете того, что происходит в Гадсденском округе. Невозможно перечесть все случаи, когда старейшины и рядовые Свидетели обедали или вступали в другие социальные контакты с вышедшими из организации и лишенными общения людьми, поскольку эти случаи многочисленны. Тем не менее, по какой–то причине обвинили меня одного. Если предположить, что это случилось потому, что надо с кого–то начинать, почему при наличии показаний только одного свидетеля только об одном случае после публикации «Сторожевой башни» за 15 сентября для этого был выбран именно я? Отсюда возникают вопросы по поводу объективности и беспристрастной мотивации.

Пожалуй, можно сказать, что я не раскаиваюсь в том, что обедал

Совету старейшин Ист–Гадсденского собрания 8 декабря 1981 года, с. 3

с Питером Грегерсоном. Чтобы выразить раскаяние, мне нужно сначала увериться в том, что это — грех перед Богом. Единственный способ убедить меня в этом справедливо должен исходить из Слова Божьего, которое единственно бого–духновенно и совершенно надежно (см. 2 Тим. 3:16–17). Из Писания я заключаю, что преданность Богу и Его Слову — наиболее важна и превышает всякую другую преданность (см. Деян. 4:19–20; 5:29). Я также полагаю, что ни я, ни любой другой человек, ни группа людей не имеет права ничего добавлять к этому Слову под страхом «оказаться лжецом» или даже навлечь на себя Божье наказание (см. Пр. 30:5–6; Отк. 22:18–19), Я не могу легко относиться к таким предупреждениям Писания. В свете всех библейских увещеваний не судить других во мне живет здоровый страх выставить себя (или другого человека, или группу людей) законодателем; я считаю, что позволительно одному Слову Божьему судить таким образом. Чтобы это сделать, мне нужно быть уверенным, что я не просто следую некоему человеческому стандарту, который выдается за стандарт Божий, но на самом деле не является богодухновенным и не находит поддержки в Слове Божьем. Мне не хотелось бы нести на себе вину из–за того, что я дерзко и самонадеянно осудил человека, которого не осудил Бог в Своем написанном Слове (см. Рим. 14:4, 10–12; Иак. 3:11–12; а также «Комментарий к Посланию Иакова», сс. 161–168).


Еще от автора Реймонд Френц
В поисках христианской свободы

Настоящее христианство не может без свободы. Книга Реймонда Френца, продолжающая обсуждение, начатое в «Кризисе совести». Рассматриваются вопросы о том, как в первые столетия нашей эры христианская свобода постепенно сменилась авторитарным контролем над другими, как в наши дни происходит похожее посягательство небольшой группы несовершенных людей на право других принимать собственные решения, и как противостоять такому вмешательству. В книге обсуждаются учения о преданности организации, проповеди от двери к двери, лишении общения, крови и многие другие.Найти подходящее равновесие между свободой и ответственностью — проблема, с которой сталкивается каждый серьезный христианин.


Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии

В оригинальном издании (Crisis of Conscience, Third Edition, Commentary Press, Атланта, США, 2000, www.commentarypress.com), с целью подтверждения достоверности приводимых в книге документов (писем и цитат из публикаций), приводятся их фотокопии. При издании русского перевода «Кризиса совести» (Москва, «Триада», 2000, www.triad.ru) эти фотокопии (на английском языке) были также воспроизведены, после чего приводился их перевод. В этом файле все материалы даются в переводе. Перевод интернет — варианта книги может отличаться от перевода, изданного «Триадой».Этот файл приводится в Интернете на www.jws.by.ru и www.geocities.com/krizissovesti с разрешения Commentary Press.