Криворожское знамя - [151]
— Бомбы, бомбы… Знаете ли, у генералов, которые двадцатого июля взялись за бомбы, чтобы избавиться от Гитлера, были такие же мысли: им тоже надоело, — усмехнувшись, сказал толстяк. — И что же?..
— Это не выход… — Брозовский заколебался, стоит ли говорить дальше. Он мгновенно почуял ловушку, в которую его заманил собеседник.
— А вы знаете иной? — Это прозвучало вполне добродушно. Толстяк явно забавлялся.
— Что вам на это сказать…
— Не знаете. Еще бы! Когда нужно ответить точно и определенно, никто не знает, что говорить. Я неправ?.. — Толстяк нетерпеливо ждал ответа.
— Почему же! Кое-что можно сказать…
Якобы спавший рабочий, потягиваясь, стукнул кованными ботинками по отопительной трубе под лавкой.
Толстяк усмехнулся над этой неловкой попыткой предостеречь загнанную в тупик жертву.
Брозовский поднял голову. Проводница округлившимися от страха глазами посмотрела на него из-за спины толстяка и подмигнула. Брозовский насторожился. Она дважды чуть повела головой в сторону сидевшего рядом с ней толстяка.
Но и шпик отнюдь не зевал. Он видел все, что делали четверо людей, находившихся в купе. Не ускользнуло от него даже то, что у читавшей журнал женщины дрожали руки. Прокашливаясь, он словно нечаянно толкнул коленом проводницу. Та испуганно отпрянула.
«Вот собака!» — подумала она и, отвернувшись, стала смотреть в окно. Толстяк тоже чуть повернулся и оттопыренным задним карманом брюк коснулся бедра проводницы. Она почувствовала твердый предмет.
У нее вдруг сильно забилось сердце. Она боялась. Теперь он опять приведет ее к начальнику станции, в боковую комнату, и станет читать нотацию. Это случалось раз или два каждый квартал. Как правило, если его охота успешно заканчивалась. Летом он, бывало, «ловил» нескольких человек за рейс, и в такие дни требовал от нее содействия. Ей всякий раз удавалось откупаться, но какой ценой…
Проводница тряхнула головой и в отчаянии прижала кулаки к глазам. Ничего не видеть. Не думать об этом… Когда ее муж приезжал последний раз в отпуск, она вдоволь выплакалась у него на груди; он удивленно спрашивал, что с ней, но она не осмелилась признаться ему во всем.
— Гетштедт! — крикнула она, распахивая дверь.
— Подождите, минутку. Не торопитесь. Война еще не кончилась, — почти приятельским тоном обратился шпик к Брозовскому, когда тот вместе с другими пассажирами двинулся к выходу.
Брозовский почувствовал, как сильная рука стиснула его запястье. Только сейчас он понял, что проводница предостерегала его.
— Гетштедт!.. Гетштедт! — выкрикивала она, спустившись на перрон. — Освобождайте вагоны!
Брозовский заставил себя сохранять спокойствие. Как глупо получилось, — думал он. — И кого же он убедил? Ни один из четырех не промолвил ни словечка, каждый сидел, как воды в рот набрав. Только толстяк посочувствовал ему, и он, как желторотый новичок, клюнул на эту приманку.
— Теперь — марш из вагона! Шагай впереди меня, к служебному входу.
Толстяк заговорил совершенно иным тоном.
Этот тон был знаком Брозовскому. Он не попытался оказывать сопротивление, — напрасное дело. Одним взглядом он оценил обстановку на перроне: парные патрули фольксштурма, полиция и усиленные наряды гестаповцев, которых сразу выдавала их деланная манера держаться как можно неприметнее.
Рабочий в кованых ботинках, покидая перрон, еще раз оглянулся на Брозовского; его долгий взгляд говорил, что он все понял. Взволнованная женщина, ехавшая с ними в купе, что-то шепнула рабочему и поспешила прочь. Последнее, что Брозовский видел на перроне, — было ее испуганное лицо.
На пороге гестаповской «дежурки» толстяк дал ему коленом под зад и, махнув рукой коллегам в комнате, ушел обратно на перрон. Брозовский налетел на стол. Прежде чем он успел оглядеться, две или три пары рук сорвали с него одежду. Один из гестаповцев стащил ему через голову куртку, обыскал карманы, отпорол подкладку и, осмотрев бумажник, остался неудовлетворенным.
— Имя, фамилия, специальность, адрес…
Брозовский едва успевал отвечать. Гестаповец, осмотревший бумажник, пощелкивал ногтем по удостоверению личности. Это было все, что лежало в бумажнике.
Брозовский, в одних кальсонах, стоял посреди комнаты, когда вернулся толстяк вместе с проводницей.
— Личность знакомая, — крикнул ему гестаповец, державший удостоверение Брозовского. — Старая гвардия, уже прошел один курс лечения; да, видно, мало оказалось, потребовался второй.
— Вот как?.. Великолепно! — Толстяк с удовольствием потер руки и прежде, чем усесться за писание протокола, закурил сигару. — На этот раз возни с ним не будет. — Он весело засмеялся. — Безупречные свидетели слышали каждое слово и могут, не сходя с места, все подписать… Не правда ли, фрау Эли?
Молодая женщина, сдерживая слезы, проглотила комок, подступивший к горлу.
Брозовского поразило, с какой легкостью толстяк изложил на бумаге весь их разговор, слово в слово, — с некоторыми, впрочем, добавлениями. Проводницу заставляли подписывать каждую фразу отдельно. В одном случае она отказалась.
— Этого я не слышала…
— Вы слышали гораздо больше. Смотрите у меня!
Но она не подписала.
— Этого я не слышала. Он не говорил про фюрера.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Перед летчиком-асом, легендой воздушного штрафбата Борисом Нефёдовым по кличе «Анархист» ставят задачу создать команду сорвиголов, которым уже нечего терять, способных на любые безумства. Их новое задание считается невыполнимым. Все группы пилотов, пытавшихся его выполнить, погибали при невыясненных обстоятельствах. Операцию лично курирует Василий Сталин. Однако задание настолько опасно, что к делу привлекают Вольфа Мессинга.
Летчика-истребителя Андрея Лямина должны были расстрелять как труса и дезертира. В тяжелейшем бою он вынужден был отступить, и свидетелем этого отступления оказался командующий армией. Однако приговор не приведен в исполнение… Бывший лейтенант получает право умереть в бою…Мало кто знает, что в годы Великой Отечественной войны в составе ВВС Красной армии воевало уникальное подразделение — штрафная истребительная авиагруппа. Сталин решил, что негоже в условиях абсолютного господства германской авиации во фронтовом небе использовать квалифицированных пилотов в пехотных штрафбатах.
Страшное лето 1944-го… Александр Зорин не знал, что это задание будет последним для него как для командира разведгруппы. Провал, приговор. Расстрел заменяют штрафбатом. Для Зорина начинается совсем другая война. Он проходит все ужасы штрафной роты, заградотряды, предательства, плен. Совершив побег, Саша и другие штрафники уходят от погони, но попадают в ловушку «лесных братьев» Бандеры. Впереди их ждет закарпатский замок, где хранятся архивы концлагерей, и выжить на этот раз практически невозможно…
Диверсант… Немногим это по плечу. Умение мастерски владеть оружием и собственными нервами, смелость и хладнокровие, бесконечное терпение и взрывной темперамент в те секунды, когда от тебя, и только от тебя, зависит победа над смелым и опасным врагом…