Кривая падения - [25]

Кристина была сильно озабочена тем, что в последнее время Мартин редко приходил домой трезвым. Сильно он, как правило, не напивался, но Кристине он и в таком виде был неприятен. Она больше не могла выносить его пьяную физиономию, перегар, его бессмысленное бормотание или тупое молчание.

Однажды вечером, когда Мартин, громко чавкая, ел горячий суп, она спросила мужа: «Ты Кай выслал деньги?» — «Нет, пока не посылал». — «Что же ты тянешь, ведь от этого не уйдешь. Или ты уже давно не посылал?» «Что ты от меня хочешь! Я посылал», — ответил Мартин. Его раздражал требовательный тон жены. Раздражало и то, что она учуяла правду — за полгода он ни копейки не дал детям. Просто не было денег… «Я у тебя не требовала почтовых квитанций. У тебя у самого должна быть совесть. Или ты и ее уже пропил?» — «Ах, отстань ты со своими разговорами. Я всегда был честным человеком, и в пьяном виде тоже!» — «А теперь скажи мне, когда ты прекратишь пьянствовать?»

Кристине, должно быть, черная кошка дорогу перебежала, подумал Мартин. Что она пристает ко мне?!

«О моих выпивках не стоит и говорить. Что я могу поделать, когда предлагают. Пьют все. Чудная ты! Я же не могу быть среди других белой вороной. Даже при простудах я уже не могу выпить!» — «Пьешь ты не от простуды, а ради того, чтобы пить. Неужели ты не понял еще, что пьянство стало уже твоей болезнью? Вот-вот начнутся неприятности на работе. Твои прогулы еще пока не учли, а, может быть, уже и учли. Если ты бы работал там, где постоянно надо выходить к людям и их обслуживать, то ты бы давно погорел и получил волчий билет!» — «Я никогда не напиваюсь настолько, чтобы быть не в состоянии работать. Знаешь ли ты, сколько я могу выпить?» — «Не знаю и знать не хочу. На дно ты катишься со своей способностью много пить, со своей переносимостью. И друзей у тебя настоящих-то нет, только собутыльники. И теперь еще эта тетя Эльвира! У нее ты постоянно и толчешься, а уж она тебя без угощения не оставит. Потому-то ты там и пропадаешь. Возьмись наконец за ум! Ты же взрослый человек!»

Кристина замолкла, словно устав от разговора. А стоит ли вообще разговаривать? Что толку от этого! Кристина села, опустив голову и обхватив колени руками. «С тобой невозможно жить, — все же не удержалась она. — В театр мы больше не ходим, а если и выберемся, то ты уже после первого действия бежишь в буфет. На пляж стыдно с тобой ходить — стоишь постоянно в очереди за водкой или пивом, бутылку прячешь в песок. В кино в последний раз громко захрапел. Ты ни одной вещицы в дом не принес. У тебя не хватает денег даже на одежду! Моя зарплата ведь меньше твоей. До чего мы дойдем, Мартин?»

Мартин с перекосившимся лицом вышел в коридор. Из кармана пальто вытащил четвертинку, выпил ее в ванной и спрятал пустую бутылку под ванну.

Кристина сидела на кухне и плакала. Дрожащими пальцами она попыталась зажечь сигарету. «Мартин, подумай все же о себе, — она никак не могла успокоиться. — Когда-то ты хотел поступить в аспирантуру, учиться дальше. А ни одной книги в руки не взял…» «Да что это такое в конце концов? — перебил ее Мартин. — С чего ты взяла, что я не собираюсь учиться? Что ты знаешь об аспирантуре! Сама еле техникум кончила. Не суйся в мои дела! Я учусь в лаборатории. Через несколько недель спихну экзамены, и дело в шляпе! Что ты в самом деле?» — «Ничего из этого не выйдет. От тебя несет перегаром, когда ты возвращаешься с работы. Что у вас там, тайный кабак? Мысли об аспирантуре ты уже давно выбросил из головы. Ты не хочешь в этом признаться, но это дела не меняет… А когда-то мы об этом мечтали!» — Кристина опять всхлипнула и закрыла лицо руками.

Мартину стало жарко от выпитой водки. Внезапно он встал, опустился перед женой на колени и обнял ее. «Не плачь больше, Кристи! Поверь, все будет хорошо! Ты видишь черта там, где его нет. И к тете Эльвире я больше не пойду, она заболела». «Не прикасайся ко мне! Я не могу дышать. От тебя несет перегаром! Весь провонял водкой!» Она высвободилась из его объятий и направилась в комнату.

Мартин остался на кухне. Кристина в сущности хорошая баба, думал он, куря сигарету. Надо бы сходить с ней куда-нибудь, выпить стаканчик…

Предсказания Кристины сбылись. Как-то Мартин, выйдя покурить в коридор, столкнулся лицом к лицу с секретарем парторганизации завода, седовласым пожилым инженером, пользовавшимся на заводе большим авторитетом.

«Здравствуй, Таубе, как дела? Я тут подумывал о тебе. Пошли, поговорим». Мартин последовал за ним. Нам не о чем говорить, пытался он успокоить себя.

«Садись, пожалуйста. Хочу с тобой поговорить. Коллеги недовольны тобой. Почему ты вчера не был на работе?» — постукивая карандашом об стол, парторг посмотрел на Мартина. «Я был болен. Отравился, наверное. Не стал вызывать врача. Думал, само пройдет и я смогу выйти на работу». — «Нда-а… Может, так оно и есть, но я в этом сомневаюсь. Ты слишком подружился с бутылкой. Ты и раньше не приходил на работу, не сообщив, где ты и что с тобой». — «Из-за водки этого не случалось. Да ведь я пью не больше других». — «Возможно. Однако ты в лаборатории в рабочее время не раз бывал под градусом. И не секрет, что ты, как говорится, не целенаправленно использовал спирт лаборатории. Твои ближайшие сослуживцы пытаются это скрыть, но ведь шила в мешке не утаишь». — «В отношении спирта моя совесть абсолютно чиста». — «Может быть, все может быть. То, что надо, ты делаешь, в стельку пьяным тебя на работе не видели, но ясно, что ты совсем в форме».