Кристалл памяти - [37]

А кто же был человек, которого спас отважный капитан Гарвет? Им оказался некто Ион Дорси, футуризованный из двадцать первого века. После излечения своей болезни он решил прокатиться на Марс и в состоянии алкогольного опьянения проник на ремонтный катер. Дорси подвергнут насильственной дефутуризации, но может ли эта мера хотя бы в малой степени служить моральной компенсацией гибели славного капитана Гарвета?»

Он откинулся на подушку. Сердце учащенно билось. В газете были помещены фотографии. Но не суровое лицо капитана Гарвета приковало его внимание. Другой снимок… Эти растрепанные волосы… Воспаленные глаза… Неужели это лицо человека, которого он встретил у лифта тогда, в двадцать первом веке? Но ведь это невозможно! Или… Он снова отыскал текст: «…подвергнут насильственной дефутуризации». То есть возвращен в прошлое? Пожалуй, здесь крылась разгадка.

Взгляд его упал на не замеченную раньше брошюру, лежащую здесь же, на тумбочке.

ПАМЯТКА ДЛЯ ФУТУРИЗОВАННЫХ (Ознакомление обязательно)

Он начал листать ее. «Карантинный период… Режим питания… Правила поведения на улице… В транспорте… Работа… Отдых… Личная жизнь…» В глаза бросилось выделенное жирным шрифтом:

«Вы должны помнить, что после выздоровления уже никогда не сможете вернуться в свое время, ибо это может привести к необратимым изменениям Хроноса!»

А как же Дорси? Его бросило в жар. Вывод тут мог быть только один: они вернули ему болезнь! Но ведь это жестоко!

Он попытался успокоиться. А смерть капитана Гарвета, разве это не жестоко? Ведь наверняка в их мире таких нелепостей уже не случается. А тут из-за сумасбродного пришельца из двадцать первого века гибнет такой человек. А имеем ли мы вообще право являться сюда со своими болезнями, проблемами, взглядами? Они создали этот мир, он — творение их рук, их мыслей, их устремлений, а мы приходим к ним без приглашения: вылечите нас, накормите, дайте работу, развлечения! Перескочив через столетия трудов и дерзновений, надежд и разочарований, находок и потерь. Приходим, чтобы взять. А что мы можем дать им?

Он попробовал пошевелить пальцами рук и ног. Кажется, все в порядке. Приподнялся, сел в постели.

Получилось. Передохнув, осторожно спустил ноги на пол. Неподалеку на спинке кресла висела его одежда. Он взял ее и пошел к двери. Выглянул в коридор. Пусто. И в дальнем конце коридора он увидел то, что смутно надеялся увидеть, еще не осознав это: надпись крупными буквами «КАБИНА ДЕФУТУРИЗАЦИИ». Несколько минут он стоял не шевелясь. В голове гудело, кровь стучала в висках. Потом, опираясь рукой о стену, медленно двинулся вперед. На тумбочке остался несъеденный завтрак.

Он нажал ручку, и дверь открылась. В центре белого круга посреди небольшого помещения стояло высокое кресло с большой красной кнопкой на правом подлокотнике. Перед креслом — небольшой пульт с несколькими наборными дисками. Больше в комнате ничего не было. Он осторожно сел в кресло. Жестковато. А может, это нечто вроде электрического стула? Стоит нажать кнопку и… Он нервно засмеялся. Не все ли равно теперь. Может, такой исход был бы для него лучшим.

Он вгляделся в пульт и увидел под каждым диском слова: «столетие», «год», «месяц», «день», «час», «минута», «секунда». Все просто, разберется и младенец. Помедлив, повернул первый диск, затем второй. Число, какое же было число? Кажется, 12 июля. Точно, 12 июля. Он вспомнил, что утром получил газету с таблицей тиража спортивной лотереи. Как всегда, ничего. Ему никогда не везло с лотереей. Время. Он набрал 11⁴⁵. Ну, вот и все. Выбор сделан. Он откинулся на спинку кресла. В ладонь упирался холодный столбик кнопки. О чем он жалеет? Так и не увидел мир двадцать шестого века. Наверно, он прекрасен. Вдруг подумалось: «Дверь была открыта; значит, они ждали от меня именно этого!» На миг перехватило горло, но он тут же посмеялся над собой: «Обиделся на не гостеприимство потомков!» Что ж, он поступил правильно. Но, чтобы нажать кнопку, ему пришлось сделать усилие.

Гелпин перевел дыхание и позвонил. Часы показывали 11⁴⁵. Дверь открылась сразу. Миловидная девушка провела его в кабинет доктора. Навстречу из-за стола встал полноватый мужчина.

— Здравствуйте. Доктор Лярус.

— Леон Гелпин, служащий.

— Что же вы решили? — спросил доктор.

— Я… решил отказаться от футуризации, — сказал Гелпин и почувствовал странное облегчение.

— Наверно, вы правы, — сказал Лярус. — У каждого из нас свое предназначение в жизни. Нужно лишь до конца честно выполнять свой долг.

И слова, которых доктор всегда избегал, почему-то не показались сейчас выспренними.

— Прощайте, доктор.

— Минутку. — Лярус подошел к шкафу, извлек тяжелый пакет. — Ваши деньги.

— Разве я уже отдал вам деньги? — удивился Гелпин.

— Как видите. Вы просто забыли. А теперь — прощайте.

Когда за Гелпином закрылась дверь, доктор Лярус закашлялся. Он приложил к губам платок, который тут же окрасился кровью.

Доктор Лярус сделал выбор, не покидая своего времени.

Николай Новаш Кристалл памяти

I

«Сопляк! Мальчишка!» — с досадой подумал Лейтон и отвернулся к иллюминатору, не желая выдавать своих чувств. Но раздражало все — и эта старательная сосредоточенность в азиатском лице Науты, усердно согнувшегося над экраном, и та предупредительная подобострастность, с которой встретил его практикант! Словно он, Лейтон был каким-нибудь космическим анахронизмом или, хуже того, жаждущим почестей развалиной-ветераном.