Кришна: человек и его философия. Внутреннее путешествие - [3]

Нам легко понять то, что принадлежит нашему собственному плану, находится на нашем уровне. Но невозможно понять то, что находится на других планах бытия.

Поэтому в своем почитании Кришны разные люди выбрали разные стороны его жизни. Те, кто любят Гиту, просто игнорируют Бхагавату, потому что Кришна Гиты так сильно отличается от Кришны из Бхагаваты. Подобно этому те, кто любят Бхагавату, избегают Гиты. В то время как Кришна из Гиты стоит на поле битвы Курукшетра, Кришна из Бхагаваты танцует, поет и празднует. Между ними двумя, казалось бы, нет точки соприкосновения.

Такого, как Кришна, наверное, нет, нет того, кто может вместить в себя все противоречия жизни, все кажущиеся великие противоречия жизни. День и ночь, лето и зима, мир и война, любовь и насилие, жизнь и смерть - все включено в него. Вот почему каждый, кто его любит, выбрал определенную сторону его жизни и обратился к ней, отбросив все остальное. Ганди называет Гиту своей матерью, тем не менее, он не способен вместить ее в себя полностью, потому что его вера в ненасилие создает противоречие с неизбежностью войны, которая наблюдается в Гите. Поэтому Ганди находит способы для того, чтобы рационализировать насилие Гиты: он говорит, что война, которую описывает Махабхарата, лишь метафора, что на самом деле ее не было. Ганди постоянно повторяет, что эта война символизирует борьбу добра и зла, которые происходят внутри человека. Курукшетра Гиты, согласно Ганди, не настоящая война, которая происходила где-то на земле, Махабхарата не настоящая война, как таковая. Кришна не вдохновляет Арджуну сражаться в Махабхарате, Махабхарата символизирует только внутренний конфликт и войну человека, поэтому это лишь метафора. У Ганди есть свои собственные сложности. Арджуна гораздо больше соответствует представлениям Ганди, нежели сам Кришна. Огромное желание ненасилия возникает в уме Арджуны, и он, казалось бы, очень протестует против войны. Он готовится сбежать с поля битвы, его аргументы звучат очень логично и остро. Он говорит, что бесполезно убивать свою собственную семью и родственников. Для него богатство, сила и слава, которые достигаются посредством такого насилия, пролития крови, не имеют вообще никакой ценности. Он бы лучше стал нищим, нежели царем царства, которое стоило столько крови и слез. Он называет войну злом, а насилие - грехом, и хочет избежать этого любой ценой. Естественно, Арджуна очень близок Ганди. Как тогда Ганди может понять Кришну?

Кришна очень настойчиво советует Арджуне отбросить трусость и сражаться как настоящему воину. Его аргументы в поддержку войны прекрасны, несравненны и отборны. Никогда раньше в истории не выдвигалось таких несравненных и великолепных доводов в пользу сражения. Только человек высшего ненасилия мог выдвинуть такие аргументы в пользу войны.

Кришна говорит Арджуне: «До тех пор, пока ты веришь, что можешь убить кого-то, ты не будешь человеком, у которого есть душа. Не будешь религиозным человеком. До тех пор, пока ты будешь думать, что человек умирает, ты не познаешь того, кто внутри нас, того, кто никогда не умирал и никогда не умрет. Если ты думаешь, что можешь убить кого-то, ты находишься в великой иллюзии, ты предаешь свое невежество. Концепция убийства и смерти материалистична, только материалисты могут верить в это. Для того, кто действительно знает, нет ни смерти, ни процесса умирания». Поэтому Кришна постоянно говорит Арджуне в Гите: «Это все лишь игра. Убийство или смерть - это лишь драма».

В этом отношении важно понять, почему мы называем жизнь Рамы историей, биографией, а не игрой, не лилой? Но мы зовем жизнь Кришны лилой, игрой из-за того, что Кришна совершенно не серьезен. Рама связан, ограничен. Он связан, ограничен своими принципами и идеалами. Писания называют его величайшим идеалистом, он окружен правилами поведения и морали. Он никогда не перешагивал через свои принципы. Ради них он жертвовал всем.

Жизнь Кришны, наоборот, не признает никаких ограничений. Она не ограничена никакими правилами поведения, она не ограниченна и обширна. Кришна свободен, безгранично свободен. Он присутствует во всем, в нем совершенно отсутствует страх, нет таких ограничений, которые он бы не мог превзойти. Эта свобода, эта широта Кришны исходит из его самоосознания. Она есть высший плод его просветления. Как раз поэтому вопрос насилия не сопрягается с его жизнью. Теперь насилие уже невозможно. Там, где насилие бесполезно, ненасилие также теряет свой смысл. Ненасилие имеет смысл только вместе с насилием. В то мгновение, когда вы признаете насилие возможным, ненасилие также становится возможным. Фактически, и насилие, и ненасилие - две стороны одной и той же монеты, причем это материальная монета. Думать, что кто-то насильственен или ненасильственен - материально. Тот, кто думает, что может убить кого-то - материалист, также материалистом можно назвать того, кто не собирается никого убивать. Одно характерно и для того, и для другого: они верят в то, что кого-то можно убить. Духовность отрицает и насилие, и ненасилие. Она признает вечность души. Такая духовность превращает войну в игру.