Крипт - [31]
— Только поэтому?
— Кня-азь… — Болард попытался сфокусировать взгляд. — Ты не думай. Я ей дам школу закончить. Дигна… мать опекунство оформит. И денег тоже… я… у меня…
— А Виктор?
— Так я и говорю, — под нос улыбнулся Болард, — это ничего, что она рабыня. Я нужные документы подпишу, и ты тоже. Славное начало для консула. А… — дон Смарда почесал темя.
— Рабыня?
— А ты не знал? — Болард хмыкнул, точно вспомнил что-то веселое. — Майка — клейменая. Наль на сносях искала в Смарде убежища. Ну, Дигна и выдумала спрятать ребенка среди рабов. Тем более, и по закону так выходило — рабыня. Байстрючка — на нашей земле. Мне это пофигу, по…фи…гу, вот! — Борька показал воздуху дулю. Попроси Виктора. Чтоб дал разрешение жениться. Я без нее жить не могу.
Сплетенная из лозняка дверь вылетела с первого же удара. Сабина занесла тяжеленный, ростовой, березовый пест. "Сожгут…" То, что у нее есть охранный знак Синедриона, в мысли не пришло.
— Нет!!
Майкин писк заставил ведьму опустить оружие. Дюжий доезжачий смотрел на растрепуху, нехорошо хмыкал в бороду. Майка махала с лошади, держась свободной рукой за пояс такого же здоровенного мужика.
— Сабинка, Сабиночка, прости! Он умирает… Собирайся скорее!
Ведьма вытерла потный лоб, заодно убрав с лица волосы. Принюхалась, огляделась. Было раннее-раннее утро, солнце отражалось в капельках росы, задумчиво попискивала в зарослях птица. Но лесная свежесть отступила перед вонью конского пота, кожи и железа.
— Что с ним? — с кем, интересно?
— Рана разошлась. Ой, Са…
— Сейчас. Травы соберу.
Доезжачий недобро усмехнулся. Вот дура, подумала Сабина на Майку, а с другой стороны… и знать не знала, как попасть в замок, а тут счастье само прет. Ведьма неровно перекрестилась. Подхватила узелок. На поляне одним махом вспрыгнула на коня за спиной доезжачего.
— Ну, пошли!
Слуги гикнули, верховые побежали по тесным лесным дорожкам.
Шатровые, высокие крыши Эйле тоже были влажными от росы, и весело блестели. Четко выделялись на свету обрамления водостоков, печные трубы, каменные украшения, парапеты. Чтобы разглядеть замок толком, приходилось закидывать голову, от чего болела шея.
Мост был опущен, калитку в воротах отворили на первый же стук. Майка сползла с конского крупа и, прихрамывая, поволокла Сабину за руку, ни на кого не обращая внимания. Сабина и мечтала бы оглядеться, но лишь краем глаза ловила двери и переходы, замковое убранство, от которого у простодушной ведьмы приоткрывался рот, высоко — до треска в юбках — поднимала колени на неровных винтовых лестницах.
— Скорее, скорее!.. — Майка, сама изрядно запыханная, тянула подружку, сжимая ее руку потной ладонью. Волнуется. Действительно любит?
— Толком можешь объяснить? — замок немаленький, идти еще и идти: вот пусть и расскажет.
Майка перевела дух, отбросила за спину рыжую косу.
— Ивар… ну, князь Кястутис…
Оп-паньки!.. Сабина даже споткнулась и схватилась за стену. Такой удачи она и предположить не могла. Да Гражина ей за это волосы вернет и приплатит сверху! "Или убьет", — произнес внутри трезвый голос. Но в плохое верить сейчас не хотелось. Вот оно, кубло ужак. Сбежать бы только вовремя да весточку с голубем…
— Его в полночь из ворот выпустили, конного. Как на пожар — не седлал даже. И лишь через четверть часа всполошились. Потемну кинулись искать, и… папа, и Рошаль, и все. Еще ищут. А он вернулся час назад. Сам. И упал с коня. А врача нет, так я к тебе!!
Майка почти плакала, рука Сабины заболела от пожатия.
— Она… — дрожащим голосом продолжала Майка. — Ему еще хуже, чем когда из могилы вытащила. Я ему не верила, а сейчас сама ее увидела.
Ведьма запнулась и присела на ступеньку:
— К-кого?
— Призрак. Я не знаю. Ой, Сабинка, — рыжая по привычке закусила кончик косы и потянула подружку встать.
В покое плавал кровавый полусвет. Слышалось тяжелое дыхание лежащего в постели человека.
Скрип двери заставил подпрыгнуть белоголового паренька-сидельца, разбирающего строчки тяжелой книги. Налой вместе с книгой грохнулся, но даже это не заставило больного очнуться. Сабина ступней придавила опрокинутую свечу. Майка подняла книгу, прижимая к животу и громко сопя.
— "Часо-слов", — прочитала по слогам в свете очага. — Приберись и иди.
Сиделец обрадовался.
— Стой! — приказала Сабина. — Принеси мне таз, кувшин вару, тонкого льна сувой, моток ниток шелковых, толстых свечей побольше. А то сидят в темноте. Можно подумать, пасеки у вас нет! Меду горшок. Еще котелков небольших полудюжину, столько же ложек деревянных, серебряный кубок, полотенец…
Паренек с непередаваемым выражением уставился на нее.
Майка топнула ногой:
— Оглох?
Белоголовый слетел с места — точно и не было. Сабина же раздернула тяжелые драпировки на окне. Пока девушки плутали по замковым коридорам, погода успела испортиться. Снаружи стало так же темно, как внутри. Стеклянные шарики в свинцовых переплетах вздрагивали под порывами ветра, тучи резали молнии, лаял гром. Ведьма боялась гроз. Рывком она вернула занавесь на место, от очага зажгла свечу, сунула в светец. Подтащила к кровати. Взобралась по приступке, бесцеремонно уселась на край. Нашарила в сумке нож. Спросила у Майки:
В сборник вошли фантастические произведения Марии Семёновой, Марии Галиной, Павла Молитвина, Елены Хаецкой и других известных авторов.«Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак», — говорили, если верить легендам, все без исключения знаменитости от Платона до Черчилля.А еще говорили и говорят: «Злой, как собака».«Быть может, по образу и подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?» — писал в одном из своих романов Дин Кунц.А еще положительные герои любят в праведном гневе вскричать: «Собаке — собачья смерть!»Они такие разные, наши четвероногие знакомцы, — чьи-то друзья, чьи-то враги.Они первыми были отправлены в космос и скоро будут сопровождать звездолетчиков, идущих «по пыльным тропинкам далеких планет».Их делали героями своих произведений такие непохожие писатели, как Лев Толстой, Джек Лондон, Рей Брэдбери и Михаил Булгаков.Слушать и читать об их подвигах, проделках и преступлениях — одно удовольствие, вспомните хотя бы бессмертную «Собаку Баскервилей».С собаками не соскучишься, а потому — приятного чтения!
В книгу включены произведения молодых перспективных авторов, представляющих основные направления фантастики начала нового столетия.Центром притяжения для них стал старейший российский фестиваль фантастики «Аэлита», который всегда поддерживал лучшие творческие силы в этом самом непредсказуемом литературном жанре.
В этом мире падающие звезды остаются жить среди волшебного народа; вредные птички летавки умеют странствовать между звезд, вот только начисто забыли об этом, и потому чаще оказываются в жарком или супе; телепорт угодил в замковый ров, исправно пополняя поголовье лягушек странными особями; инквизиция охотится на остроухих, а те готовы превратиться из тревожной сказки в опасную быль... но в этом мире никогда не оставят в беде и придут на помощь.
Покончив жизнь самоубийством, Лялька попадает в странную библиотеку…
Хорошо ли мы знаем мир, в котором живем? Сомнительно как-то. По правде говоря, дальше собственного города (ну, еще любимых курортных местечек) мы бываем редко. А там, за пределами обжитого пространства, происходит такое… Поинтересуйтесь, всмотритесь… И тогда однажды вы, может быть, решите, что попали в какие-нибудь параллельные миры. Они почти такие же, как наш, привычный, но со своими особенностями, чем и завораживают. Еще шаг, и вы понимаете, что угодили не куда-то, а в чуждые перпендикулярные миры. Вот уж где непривычные глазу картины, пугающая какофония звуков, невыразимые и непонятные своим мироощущением разумные (а разумные ли?) существа.
Далекое будущее, бескрайний мир. Главный герой осознает себя в бесконечном цикле перерождений, полностью лишенным памяти. Он воплощается в тщедушном теле с единственной целью: вернуть воспоминания и найти собственное место в жизни. Правда, для этого придется как следует разобраться в окружающей чехарде и дорасти до нужного «ранга». Хорошо, что на помощь иногда приходят внезапно просыпающиеся латентные сверхспособности… Кто-то считает парня балластом; иные, напротив — билетом наверх. Многие хотят подружиться с его «альтер эго»; другие ценят новую личность наравне с утерянной.
Это Первый мир. Здесь история не останавливается на том моменте, когда ты попадаешь в иное малознакомое измерение и идёшь, извините, в Школу… Нет, нет, нет. Это только начало! Не успел ты даже года продержаться в стенах этого прекрасного заведения, а тебя уже прокляли. Кто посмел? Да так, ничего особенного. Ну правда, просто какой-то там сильнейший некромант, что только что проснулся после многолетнего сна и, судя по всему, очень недоволен этим.
Приключения продолжаются, Тесса, Кальдер и Эш отправляются искать способ исцелить маму Тессы. Лорд-чародей Квешир из Блэкгрова, выслушав их, берет Кальдера в заложники и требует, чтобы Тесса и Эш принесли ему Грейвенвуд, волшебную деревянную табличку, хранящуюся у правящей семьи Фейрлейс, которую теперь возглавляют дядя Тессы, Мейс Элдред, и его жена, Оделия Кэтвик. Но наши герои не знают, как украдут ее. Никто еще не смог это сделать, хотя многие желают силы Грейвенвуд, которая может сделать своего владельца непобедимой.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.