Криоожог - [4]

— Пойдем, Джин! — приказал жук. — Сумки с находками надо отдать секретарям, пока не стемнело, а то они рассердятся.

Майлз попытался прикинуть, понял бы что-нибудь из последней фразы человек с нормальными мозгами. Вероятно, нет.

— А куда тебе нужно? — детским голосом поинтересовалась ящерица. Приятель тянул ее прочь, но она упиралась.

— Я… — «Я не знаю», понял Майлз. Обратно — не лучший выбор: пока у него из крови не вымыло наркотик, он ничего не узнает о своих врагах, и, вернувшись на криоконференцию — если та вообще продолжается после всех беспорядков — может снова попасть к ним в руки. Домой — определенно один из вариантов, и до вчерашнего дня первый в списке, но с тех пор все завертелось… таким интересным образом. К тому же, если бы враги просто хотели его убить, возможностей у них была масса. А это дает определенную надежду… — Я пока не знаю, — признался он.

Старый жук произнес с отвращением:

— Как мы можем тебя отвести, если ты сам не знаешь, куда тебе надо? Пошли, Джин!

Майлз облизал пересохшие губы, точнее, попытался это сделать. «Нет, не бросайте меня!» Слабеющим голосом он добавил:

— Я очень хочу пить. Пожалуйста, скажите хотя бы, где мне здесь найти питьевую воду?

Как долго он пробыл под землей? Водяным часам мочевого пузыря верить нельзя: кто знает, может он уже отлил где-нибудь в углу во время своих беспорядочных блужданий. Но если судить по жажде, он бродил там от десяти до двадцати часов. Лучше бы двадцать: тогда наркотик уже совсем скоро должен выветрится.

Ящерица-Джин медленно проговорила:

— Я могу тебе принести немножко.

— Нельзя, Джин!

Ящерица оттолкнула тараканью лапку:

— Не учи меня, что мне делать, Йани! Ты мне не папа с мамой! — На последних словах ее голос дрогнул.

— Пойдем же. Смотритель вот-вот закроет, ждет только нас.

Неохотно оглядываясь через раскрашенное во все цвета радуги плечо, ящерица позволила себя утащить прочь по темнеющей улице.

Майлз осел на землю, привалился спиной к стене и испустил безнадежный измученный вздох. Он открыл рот и высунул язык, ловя капли влаги от сгущающегося тумана, но жажды это не утоляло. Ледяной холод мостовой и каменной стены жалил сквозь тонкую одежду: рубашку и серые брюки. Карманы пусты, ремень, и тот забрали. Ночью станет еще холодней. Это подъездная дорога, фонарей здесь нет. Но все же городское небо, подсвеченное ровным нежно-оранжевым сиянием, лучше бесконечной темноты под землей. Интересно, как сильно должно похолодать, чтобы холод загнал его обратно, за ту дверь? «Очень и очень сильно». Хотя он ненавидел холод.

Майлз долго сидел, дрожа и вслушиваясь в отдаленные городские шумы и слабые крики у себя в голове. Кажется, ангельское нашествие потихоньку отступает, и перед глазами мелькают уже бесформенные полосы. Будем надеяться. «Не стоило мне садиться». Напряженные мышцы ног свело судорогой, и Майлз не знал, в силах ли будет подняться снова.

Он был уверен, что в таком некомфортном положении ему не задремать, но внезапно и резко проснулся, когда его робко потрясли за плечо. Непонятно, сколько прошло времени. Рядом с ним на коленях стоял Джин, чуть меньше походящий на рептилию, чем прежде.

— Если хотите, мистер, — прошептал Джин, — можем пойти в мое тайное убежище. У меня там есть вода в бутылках. А Йани вас не увидит, он спать пошел.

— Это, — прохрипел Майлз, — звучит здорово. — С неимоверным трудом он поднялся на ноги, пошатнулся и упал бы, не поддержи его крепкая юная рука.

Окруженный завывающим хороводом огней, Майлз двинулся вслед за дружелюбной ящерицей.

* * *

Джин оглянулся через плечо, проверяя, не делся ли куда забавный человечек, ростом не выше его самого. Даже в сумерках было видно, что этот нарик — взрослый, а не ребенок, на что в первую минуту понадеялся Джин. Голос у него был взрослый, и говорил он точными и сложными словами, хотя устало, неразборчиво и со странным рокочущим выговором. Двигался он так же неуклюже и медленно, как старый Йани. Но мимолетная улыбка прогнала с его лица напряжение, и он выглядел до странности располагающим к себе. Наверное, он часто улыбается, не то, что ворчун Йани.

Джин недоумевал: кто же избил этого человечка и за что? Штаны у него порваны на коленях и перепачканы кровью, белая рубашка — в бурых пятнах. ЧуднАя рубашка: хоть ее сейчас изваляли непонятно в чем, но до этого она была белоснежной, тонкой, отглаженной. Джин даже не представлял, что такие бывают. Но это не важно. Просто, считай, у него завелся еще один новый питомец.

Когда они добрались до металлической лестницы на стене теплообменника, Джин подумал про пятна крови, про то, как едва ковыляет его новый знакомец, и решился спросить:

— Вы лезть сможете?

Человечек посмотрел наверх.

— Не то, чтобы это было моим любимейшим занятием… И как высоко вздымается этот замок?

— Ну… до самого верха.

— Это значит, гм, два этажа? Или двадцать? — добавил он себе под нос.

— Только три, — обнадежил его Джин. — Мое убежище на крыше.

— Что касается убежища, звучит прекрасно. — Человечек облизал потрескавшиеся губы сухим языком. Ему и правда нужно попить, подумал Джин. — Наверное, будет лучше, если ты полезешь первым. На тот случай, если я сорвусь.