Криминальная фантастика - [19]

— Это ты влюбился в Лизу, — без раздражения и злости возразил Виктор. — И ты прав. Нет ни одной девушки более достойной любви, чем Лиза.

— Ты так говоришь, а сам не влюблен? — недоверчиво покачал головой Сергей.

— Нет. Я ни в кого не влюблен. Я умер, — и Сергей увидел в глазах друга пустыню.

— Э!.. Что с тобой? — тряхнул он Виктора.

Тот в ответ хитро посмотрел и рассмеялся.

— Не верь мне. Я фантазер. Художник. Творец. И не умею любить одну женщину. Конечно, иногда я увлекаюсь, но это не надолго. Я люблю весь мир, всех женщин. Я бы хотел всех их перецеловать и перетрогать. Всех красавиц. Я понимаю, это ужасно, но я такой. Есть люди с белой кожей, есть с черной, есть однолюбы, а есть любвеобильные. Кто в этом виноват? Не они же. Волк не станет есть траву, что бы ни говорили ему о доброте. Он рожден есть мясо. А я рожден любить женщин. Всех. Кроме Лизы. Ведь она твоя девушка. Так?

— Так, — сказал Сергей, чувствуя одновременно недоверие и облегчение. И еще ему было необыкновенно приятно слышать и говорить о Лизе как о своей девушке.

Виктор задержал на нем свой темный взгляд и улыбнулся.

— Ты голоден? Я — да. Пойдем, перекусим, — предложил он.

В столовой их ждал сервированный вином и фруктами стол.

— Знаешь, старик, ты прав, выбрав Лизу, — продолжил Виктор разговор, чуть покачивая в руке старинный бокал и любуясь гранатовыми переливами вина в хрустале. — Эта девушка создана для жизни.

— Не понял, — вскинул Сергей глаза.

— Ну, как бы это сказать… Этому вину сто лет, — он, смакуя, сделал маленький глоток. — Выпив его, ты не сразу забудешь этот вкус. И все-таки удовольствие мимолетно. А Лиза — навсегда, на всю жизнь. В ней сила, надежность, уверенность, как в металле, и чистота, как в хрустале. Вот, что тебе нужно для дела: стальной клинок или золотой муляж? Конечно, сталь. Так и Лиза. Она дамасская сталь среди золотых побрякушек. Уж я-то знаю.

Они выпили вина, которое оказалось изумительным.

— Вот бы не подумал, что ты, ты, — с ударением произнес Виктор, — будешь ревновать Лизу ко мне. Ведь в детстве ты нравился ей больше, чем я.

— С чего ты взял?

— Это не видел только ты. Ах, как мне было досадно! Но сейчас у меня коллекция влюбленных женщин.

— То есть? — Сергей решил, что от вина друг опьянел.

— Да, коллекция. Кто-то коллекционирует монеты, кто-то автомобили, а я влюбленные души. И здесь, кстати, тоже важно качество. Чтобы была не просто любая, даже не просто красивая — их немало — а яркая: красивая, умная, талантливая, со своей изюминкой, живая жемчужина среди пустых ракушек. Вот таких женщин я ищу. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Вставая, Виктор неловко задел бокал, который упал, покатился по столу и хрустально рассыпался на паркете радужными осколками.

— Ах, жалко, — сказал Виктор. — Ладно, Фирс уберет! Пойдем.

Они вернулись из столовой в кабинет. Виктор достал из ящика стола инкрустированную перламутром и жемчугом шкатулку.

— Вот мое сокровище, — тихо сказал он, открывая ключиком крышку.

В шкатулке лежали забавные брелки, камни, сердечки. Из их вороха Виктор извлек великолепный бриллиант в платиновой оправе; камень полыхнул синим огнем.

Сергей с удивлением посмотрел на друга: камень, конечно, очень хорош, но за Виктором раньше не замечалось склонности к любованию драгоценностями. К оправе камня оказалась присоединена маленькая пластинка.

— Ты думаешь, это безделушки? А вот и нет. Это письма. Накопители электронной информации с письмами, просто по моему заказу их украсили, — сказал Виктор, быстро вставляя крохотную пластинку в свой тонкий круглый золотой телефон на цепочке, похожий на старинные карманные часы, и в воздухе появился волнующий образ Дианы Клеровой.

Это лицо знал весь мир. По многочисленным опросам в разных странах, Диана не один год входила в десятку самых прекрасных женщин планеты. Сергея поразили ее бездонные темные глаза: они, словно слезами, были полны печалью.

— Любовь моя! Мой ушедший праздник! — заговорил ее слегка хрипловатый тоскующий голос.

Чем внимательнее Сергей вслушивался в удивительно выразительный голос Дианы, любимый миллионами ее поклонников, тем больше удивлялся.

— Что это? — не выдержал он. — Это же страницы из твоего романа!

Он вспомнил рецензию, в которой какой-то критик разбирал именно это письмо. Критик восхищался тонкостью психологического рисунка: героиня прощается, но на самом деле хочет вернуть своего любимого и для этого пытается вызвать жалость к себе. Веруя в то, что любящий всегда любим, она твердит о своей безмерной любви. А какое она выказывает благородство! Чтобы герой понял, что теряет, и вернулся.

— Это письмо Дианы. Ко мне, — тихо, но с явной гордостью сказал Виктор.

— Так в твоем романе письма Дианы Клеровой? — с недоверием уточнил Сергей.

— Да.

— Но ведь это…плагиат!

— Какая ерунда! Я вдохновил Диану на эти письма, они адресованы мне, поэтому они по праву мои. Я могу сделать с ними все, что угодно. Вообще когда-нибудь я издам свою коллекцию. Книга, состоящая из писем влюбленных женщин! И все послания адресованы одному человеку — мне!

— Ты болен, — только и смог вымолвить Сергей, шокированный признанием друга.