Крики прошлого - [60]

— Проходите, — пригласил офицер молодого человека. Потом ему что-то передали по рации, и он попросил Геннадия пройти на пропускной пункт уладить некую формальность. Виктор сделал шаг, потом второй, и вот он уже чуть ли не бежит к своему отцу на встречу. Мужчина встретил сына крепкими объятьями, и Виктор больше ничего не замечал вокруг. Он стал наскоро расспрашивать: как себя чувствует его отец, чем занимается, чем питается, какие у него отношения с заключенными и еще много-много разных вопросов. Роман Александрович на все вопросы отвечал, что все хорошо, улыбался и продолжал крепко обнимать родного сына. Руки и ноги его были скованны наручниками. Надзиратель начал что-то говорить, но Виктор его не слушал и не слышал. Полицейский стал говорить громче и обращался именно к Роману Александровичу.

— Осужденный Кротов, назад, я предупреждаю! — уже громко прокричал тюремный надзиратель, и Виктор, наконец, услышал его.

— Что случилось, офицер? — непонимающе спрашивал Виктор.

— Осужденный Кротов, немедленно отойдите, или я буду вынужден применить оружие! — говорил он возбужденным голосом, но Виктор не мог поверить — полицейский улыбался!

— Папа, что происходит?

— Все хорошо сынок, отойди в угол, — сказав это, отец направился медленным шагом к жирному надзирателю. — Пожалуйста, не при мальчике, — мужчина уже все понимал.

— Да успокойся, Кротов, у тебя сын здесь! — не унимался огромный в обхвате мужчина. Не отводя глаз с Кротова-старшего, он достал пистолет. Роман Александрович поднял руки и медленно повернулся спиной к надзирателю — лицом к сыну. Он все так же продолжал улыбаться, а Виктор же наблюдал за этим безумием, не понимая, что ему делать!

— Нет! Назад! НАЗАД! — все кричал надзиратель. Он сделал один выстрел в воздух. Где-то отдалено послышался голос Геннадия, и внутри ошарашенного юноши загорелась надежда, что папин друг сейчас все исправит…

— Я люблю тебя, сынок… Знай это. Помни… — подмигнув, сказал Роман Александрович, в эту же секунду раздался второй выстрел. Мужчина упал на пол, с его головы потекла кровь. Виктор не мог в это поверить! Этого не может быть! Жирдяй смотрел на него, с той же улыбкой навел пистолет на парня.

— Не дури, парень! Не нужно! Назад! — говорил офицер фальшивоиспуганным голосом.

Что было дальше, младший Кротов не помнил, так как у него случился очередной нервный срыв, и он потерял контроль. Геннадий рассказывал, что Виктор схватил маленькую табуретку и швырнул ею в лицо убийцы своего отца. Когда юрист добежал до комнаты свиданий, маленький Витя уже завалил эту стопятидесятикилаграммовую тушу и пытался выдавить своему врагу глаза. Геннадий оттащил его, и юноша опять потерял сознание. Мужчина тем самым спас ему жизнь, так как еще немного, и тюремщик пристрелил бы Виктора. Рассказывал все это он уже в доме Кротовых. Когда Виктор пришел в себя, он слушал и не мог поверить, что это все было на самом деле. Папы больше нет. Его убили у него на глазах, и он должен был лежать мертвым рядом с ним в тот же час. У Виктора было такое впечатление, что это не папа умер, а кто-то другой. Пройдет время, и они снова увидятся, обнимутся и смогут поговорить. Возникало ощущение, что все это было где-то далеко и не с ним вовсе. Будто бы все это он узнал из новостей или из какого-нибудь фильма. После того как Надежда Алексеевна узнала о случившемся, ее увезли в больницу, так как она впала в ужасную истерику и начала бить все, что попадалось ей на глаза, разбивая руки в кровь. Постепенно приходя в себя, Виктор все никак не мог понять, что ему делать дальше, как теперь жить. Он ощущал себя ужасно беспомощным и чувствовал внутри себя огромную дыру. Потом послышался шум — Юрий ворвался в дом. Он был просто в бешенстве. Несчастный Виктор вышел из комнаты, чтобы встретить брата, и они вместе разделили бы свое общее горе. Однако, весь вид старшего брата кричал о том, что он не собирался с младшим иметь что-либо общее.

— Ты мразь! Это все из-за тебя! — кричал Юрий, а Виктор не мог и слова сказать в ответ. Старший брат ударил младшего по щеке. — Пошел прочь!

— Юра, он не виноват! — попытался успокоить его Геннадий, но тут же получил точный удар в челюсть и потерял сознание.

— Пошел вон, или я убью тебя! — не утихал Юрий, а после так толкнул Виктора, что тот пролетел на два метра. — Ненавижу тебя! Пошел вон, знать тебя не хочу! — старший быстрым шагом подошел к Виктору, схватил его за ногу и, словно куклу, швырнул вниз по лестнице. Скатившись со второго этажа, Виктор сильно ударился головой и не смог сразу подняться, а Юрий, подойдя, добавил еще удар ногой в живот. — Я убью тебя, слышишь?! Проваливай! — все кричал озверевший брат, с глаз его скатывались слезы. Найдя в себе силы подняться, младший брат встал и посмотрел ему в глаза. У него не было к нему злости или обиды. Он даже сам в тот момент хотел, чтобы Юрий его убил. — Ты мне больше не брат! — сквозь слезы кричал Юра и указывал пальцем на входную дверь. Виктор развернулся и медленно пошел на выход. — Быстрее! Вали отсюда, скотина! — дрожащим голосом, все продолжал прогонять старший брат, а после толкнул младшего в спину. Виктор снова упал. Лицо его было разбито, а тело разрывалось от боли, но он снова встал и пошел. Уходя, он не оглядывался, просто шел вперед. Юрий тоже не последовал за изгнанным, и, стоило Виктору выйти из дома, он с силой закрыл за ним дверь. Больше родные братья не виделись. Младший просто шел вперед, не зная куда, орошая землю кровью. Сколько он тогда прошел: километр, пять, десять — никому неизвестно. Он просто шел, пока шли его ноги. А потом он упал и уснул с надеждой, что больше никогда не проснется.