Крик души - [116]

— А вот и Дэвид, — сказала миссис А., когда у нее завибрировал телефон. — Пойди присядь, а я пока поговорю с ним.

Никки послушно вошла в комнату и попыталась заставить себя перестать мысленно кричать: «Зак! Зак, прости меня. Я не должна была оставлять тебя внизу одного. О Господи, это я во всем виновата. Он был бы сейчас жив, если бы я не оставила его одного».

Она спрашивала себя, что миссис А. сказала Дэвиду и как он воспринял страшную новость. Ее сердце разрывалось на части при мысли о Спенсе и о том, как он отреагирует, когда узнает, что его сын мертв. Это не должно было произойти сейчас. Они собирались жить в Лондоне вместе. Все было запланировано.

Дверь открылась, и вошла миссис А.

— Дэвид отведет Спенса в сторонку и расскажет ему, — сообщила она.

Никки кивнула. Глаза у нее опухли, в них плескался страх, она автоматически сжимала и разжимала руки, словно не знала, что с ними делать.

— Что Дэвид сказал? — спросила она.

— Он был ужасно потрясен, — ответила миссис А. — Я думаю, Спенс перезвонит на этот номер, — добавила она и, вручив телефон Никки, сняла с нее больничную шаль и накрыла одеялом, которое принесла из машины. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

Никки покачала головой:

— Я не знаю. Думаю, мне страшно и… — Она с трудом сглотнула. — Я иногда думала, что было бы лучше, если бы он умер сейчас, до того… но я не хотела. Не на самом деле. Это так эгоистично. Но ведь у него была бы ужасная жизнь? И теперь я все время думаю, что, возможно, в конце концов, на свете есть Бог.

— Ты можешь в этом не сомневаться, — заверила ее миссис А.

Глаза Никки снова наполнились слезами.

— Я буду очень по нему скучать, — отрывисто сказала она, — и я чувствую себя такой виноватой, что оставила его одного и что когда-то думала так, как думала. Я действительно любила его, вы же знаете, правда?

— Конечно, знаю. Мы все его любили. Он провел с нами очень мало времени, но ты сделала все, что могла, чтобы быть лучшей матерью в мире. Я очень горжусь тобой, но, пожалуйста, думай, что именно ты говоришь полиции. Как сказала тебе детектив, они обязаны расследовать случаи внезапной смерти, а ты ведь не хочешь произвести на них ложное впечатление.

Сердце Никки резко дернулось, когда она вспомнила, что уже успела сказать. Неожиданно она подскочила: у нее завибрировал телефон. Увидев, что это Спенс, она посмотрела на миссис А.; в ее глазах читались страх и отчаяние.

Миссис А. забрала у нее телефон, приняла звонок и передала телефон обратно Никки.

— Привет, — тихо произнесла Никки.

— Ник! О Господи! — закричал Спенс. — Дэвид сказал мне, но… Как это… Ты как?

— Думаю, нормально, — удалось ей выдавить из себя. — Я не знаю. Все произошло так быстро…

— Где ты сейчас?

— Все еще в больнице, вместе с миссис А. Полиция хочет поехать к нам домой.

— Что? — переспросил он, явно ошеломленный. Затем добавил, и по его голосу было слышно, что он на грани срыва: — Выезжаю немедленно. Дэвид едет со мной.

— А как же фильм?

— Я не знаю. Я не могу об этом думать… Я приеду, как только смогу, так что держись, малышка. Все будет хорошо.

Положив трубку, Никки спросила себя, почему он так сказал; руки ее так отчаянно ощущали пустоту, а сердце раскололось на столько осколков, что она и представить себе не могла, что когда-нибудь все снова может стать хорошо.

ГЛАВА 19

Когда Никки и миссис А. вернулись домой, то у входной двери обнаружили полицейского, что само по себе было достаточно ужасно; но, когда они вошли внутрь и увидели, что в комнате все осталось точно так, как Никки оставила — постель Зака была разбросана по полу, а его колыбелька лежала на боку, — Никки упала на колени, и ее начали сотрясать глубокие, душераздирающие рыдания.

— Зак! — в отчаянии закричала она. — Я хочу, чтобы он вернулся, миссис А. Прошу вас, пожалуйста, верните мне его!

Миссис А. крепко обняла ее, пока сержант МакАллистер оставалась в холле, держась на приличном расстоянии от них, наблюдая и выжидая, когда пройдет приступ самого острого отчаяния.

— Я должна покормить его, — сказала Никки; в ее голосе звучали боль и смятение. — У меня молоко сейчас польется… Я… О боже, миссис А., я не знаю, что делать.

— Тш-ш, тш-ш, — успокаивала ее миссис А., утирая слезы, когда в комнату вошла сержант МакАллистер.

— Я понимаю, как вам сейчас тяжело, — вежливо сказала детектив, — но я вынуждена просить вас сохранить постель ребенка… Это простая формальность, — торопливо добавила она, увидев, что у Никки вот-вот начнется истерика. — Как только мы получим результаты вскрытия…

— Что, по-вашему, я могу с ней сделать? — прорыдала Никки. — Она принадлежит моему сыну. Я не могу просто выбросить ее.

Лицо МакАллистер не выражало ничего, кроме сочувствия, когда она ответила:

— Конечно, я понимаю.

Никки закрыла лицо руками.

— Простите, — задыхаясь, произнесла она. — Я просто… Я просто хочу вернуть его, и посмотрите на меня… — Спереди ее одежда буквально пропиталась молоком, вытекающим у нее из груди.

— Нужно сцедить, — мягко пояснила ей миссис А. и посмотрела на МакАллистер. — Это разрешается? — неуверенно спросила она.

МакАллистер кивнула и, решив оставить их, вернулась к своей машине. Она вполне могла позволить себе заняться сейчас чем-то другим, например собрать побольше информации об этом смертельном заболевании.