Крестьянский сын, дворянская дочь - [57]

Получилось горько.

— Не имею чести… — начала было Наталка, но запнулась и слово, уже собирающееся слететь с языка замерло. Перед ней стоял зримый привет из детства, только похорошевший и повзрослевший, но в чудовищном одеянии.

— Глаша?!

А та уже входила в распахнутую дверь:

— Примешь старую подругу?

Наталка смешалась, а Глаша взяла ее за плечи, развернула к свету и пристально посмотрела:

— Прехорошенькая! Кто бы мог подумать, что из сорванца такая красавица вырастет? Понимаю Николку, есть от кого голову потерять!

Услышав это имя, Наталка позабыла все на свете, даже на комплименты не обратила внимание, хотя в иной обстановке была бы польщена. Она порывисто схватила подругу за руки и, глядя в глаза, буквально забросала вопросами:

— Николка! Ты его видела? Что ты о нем знаешь? Где он?

Глаша мягко высвободила свои руки, достала из-под корсета записку и молча протянула ее. Едва прочитав записку, Наталка скомкала ее и потянулась к вешалке за шляпкой, но на полдороге замерла, обернулсь:

— Отведешь меня к нему?

— Конечно, ведь я за этим пришла.

И вот по сумеречным улицам бредут две темные женские тени.

* * *

Вечером того же дня в маленькой комнатке Гимназистки как зверь в клетке метался юноша. То он мерил шагами нумер, то забегал в тулетную комнату, чтобы осмотреть себя в зеркало придирчивым взглядом и в очередной раз смочить и попытаться пригладить свои непокорные вихры. Вид его не вызывал в нем ни малейшего удовлетворения: вышиванка навыпуск, поддетая простым ремешком и узрчатый цветной жилет с чудовищно аляповатыми цветочками. Вылитый приказной в лавке или половой в кабаке, с неудовольствием глядя на себя, думал он. С тоской он оглядывал дамский столик, весь уставленный духами, помадами и прочими женскими штучками: «Хоть бы мужское что-нибудь!.

Припасенный заранее букетик ландышей он тоже без конца пристраивал с места на место, пока не поставил в вазу на дамском столике. С каким видом встретить, в какой позе, о чем вести разговор? Эти вопросы без конца мучили парня. С ними была вообще беда. По мнению Николки, он должен иметь вид независимый, строгий, уверенный в себе и полный собственного достоинства. Как Колоссовский. И он принялся репетировать: старательно копировал и вид, и позу Казимира в день первого прихода после побега: лицом к окну, спиной ко входу и обязательно скрестив руки на груди. Отрепетировав стойку возле окна, он опять помчался в ванную, решив поставить букетик на подоконник. В сей момент он учуял скрип открываемой двери. Пришли! И Николка, схватив со стола вазу с букетиком, опрометью бросился навстречу.

* * *

По мере приближения к цели путешествия лихорадочный мандраж охватил и Наталку. А когда она стала догадываться, к какому дому они приближаются, девушку охватила немалая паника. В здании размещалось известное всему городу заведение, о котором в приличном обществе не принято было говорить. Тем не менее, о функциональном предназначении этого дома Наталка была достаточно наслышана. И ей переступить порог этого дома?! Позор на весь белый свет! А увидит кто? Что скажет Клавдия? А если дойдет до ее через чур набожной маменьки? Скандала не оберешься. Ну и пусть! Семь бед — один ответ! Тем более, что уже наверняка кто-то видел, как она расхаживает по вечернему городу вместе с кокоткой. И, приняв решение, Наталка решительно зашагала за подругой. Стучаться в двери на глазах у всех не пришлось — барышни свернули в подворотню. В своих терзаниях Наталка и не подумала, что у особняка мог быть черный вход, ведший во двор. Паника улетучилась, уступив место озлоблению на Николку: «Я за него переживаю, выплакала все слезы, а он, паршивец, в таком цветнике развлекается!» С такими мыслями девушка поднималась по лестнице вслед за Глашей.

Глаша по-хозяйски распахнула первую же дверь и сделала рукой приглашающий войти жест. Наталка зачем-то зажмурилась и вошла. Сначала был сильный толчок, от которого девушка едва не упала. В следующий миг в глаза и лицо полетело что-то белое и приятно пахнущее. И лишь затем она ощутила, что ее блузка стала насквозь мокрой. Девушка открыла глаза и прямо перед собой увидела остолбеневшего Николку, в руке которого была пустая ваза. Это получилось как-то само собой, но они оба одновременно склонились, чтобы поднять рассыпавшиеся из вазы злополучные ландыши. Результат не заставил себя ждать.

— БАМ!

Юноша и девушка, столкнувшись лбами, оказались сидящими на полу посреди лужи и плавающих в ней цветов.

— Я вот… цветы тебе… собрал. — растерянно пробормотал Николка. Он так спешил встретить любимую, что, выйдя из туалетной комнаты, с ходу налетел на вошедшую Наташу. Теперь, после такого конфуза он положительно не знал как себя вести.

— Да уж, встретил! — укоризненно начала было Наталка, но оборвала себя, посмотрев в глаза милому другу: такую увидела в них сквозь смущенность и растерянность искреннюю радость и… страсть(!?) Все ее обиды показались в этот миг никчемными, а слова укоризны, которые она заранее заготовила, неуместными.

— Да я… Наталка…

Но девушка, привстав на колени, закрыла рот Николки ладошкой и прижалась к нему. Так и стояли на коленках в луже и обнимали друг друга. Постепенно губы Николки нашли девичьи уста, и объятия плавно перетекли в затяжной поцелуй, пока над ними не раздался голос, молча наблюдавшей всю сцену Глаши: