Крестовый поход восвояси - [5]

– В Новгород! – радостно кричали дружинники. – Добро!

Отряды, состоящие преимущественно из венедов, свеев и данов, прекрасно знали Хольмгард [3], тем более что после недавней зимовки в его стенах многих воинов связывали с этим городом весьма тесные узы.

Вскоре два когга отошли от острова и взяли курс к берегам Гардарики [4], сопровождаемые толпой крикливых чаек, нагло требующих платы объедками за постой.

* * *

Я лежал в крошечной каюте на корме своего корабля, закутавшись в длинный багряный плащ с серебристой каймой, обязательный атрибут военачальника в далеком уже, слава Богу, Шверине, и вспоминал славный град Новгород, каким я его застал несколько месяцев тому назад.

На тот момент я, согласно легенде, дальний родственник короля Вальдемара Победоносного, вынужден был бежать из родных краев, спасаясь от своего троюродного дяди, старательно прореживающего ряды возможных претендентов на трон. Под моим началом уже состояла ватага не то разбойников, не то стражей, одним словом, честных наемников. Старательно кружа вокруг объектов разработки, я пытался как можно ближе подобраться к графу Генриху фон Шверину, но все мои попытки были тщетны.

Меня вовсе не устраивал вариант попросту поступить под знамена гордого северного властителя и шаг за шагом подниматься все выше, чтобы наконец получить возможность выполнить порученное нам с Лисом задание. Я мог бы состариться прежде, чем это удалось, но случая преодолеть одним махом весь лестничный пролет все никак не представлялось. «Ищите лифт» – гласила одна из институтских аксиом. Спорить с этим было трудно, но дело не клеилось. «Если не удастся найти лифт, ищите лифтера, а лучше лифтершу, – утверждало первое следствие аксиомы. – Уж они-то точно должны знать, где он».

Неведомо, чем бы увенчались мои поиски, когда б не счастливый случай. Однажды, когда я в грустных размышлениях торчал в какой-то захолустной корчме, в голове прорезался бодрый голос Лиса:

– «Але, Капитан! Ты там жив? Воспрянь из праха! Я шо архангел Гавриил в образе голубки Пикассо с веткой укропа в зубах спешу тебе доставить благую весть».

– «Лис, что ты тарахтишь?» – хмуро поинтересовался я.

– «Нет, ну ты не ценитель», – обиделся мой напарник. – «Какой смысл приносить тебе благие вести, когда ты их принимаешь с такой хмурой мордой фейса на лице».

Моему другу повезло больше, чем мне. Он командовал отрядом венедской гвардии при дворе графа Шверинского. Обученные Лисом стрельбе из ростовых английских луков, вчерашние охотники с берегов Лабы и Немана были гордостью грозного Генриха Шверинского, весело проводившего время в боях то с королем Вальдемаром Победоносным, то с ближайшим соседом, императором Священной Римской империи Фридрихом II. Однако для успешного свершения того, что мы задумали, Лисовская протекция не годилась. Официально мы даже не догадывались о существовании друг друга.

– «Ладно, не сердись. Выкладывай, что там у тебя».

– «В общем, так, через месяц младшая сестра Аделаиды фон Шверин-Мекленбург, супруги моего доброго сюзерена графа Генриха, выходит замуж за князя Олега Изборского. Как ты сам понимаешь, поедет она без мужа. Конвой возглавляю я. Ну, там будут еще всякие официальные лица, но это не в счет. Охрана венедская.»

– «Ну и что ты предлагаешь?»

– «Да все, как обычно. Плохие парни обижают несчастную сироту, и тут появляешься ты на своем вороном коне в маске Зорро и, как водится, трах-бабах, восстанавливаешь справедливость. Графиня, понятное дело, в слезах и соплях, амур-тужур, розовые пеньюары и разовые изделия из бараньих кишок, проверенные электроникой».

– «Лис!»

– «А шо я? Сам посуди».

Я посудил. Ровно через неделю сопровождаемый моими наемниками караван Ганзейского союза [5] отправился в Новгород, где предстояло ждать ее сиятельство графиню. Ждать пришлось долго. Фрау Аделаида вместе с Лисом благополучно добрались до Изборска, успев на венчание Бригитты Мекленбургской с Олегом Изборским. Но свадебный пир… слегка затягивался. Он шел без малого четыре недели, пока мед и пиво, текшие по слипшимся от долгой практики усам, наконец попали в рот, заставив собравшихся прекратить пляски, хвалебные песни и созерцание скоморохов.

Когда караван графини Аделаиды тронулся в обратный путь, на землю уже лег первый снег. Дождавшись заветного Лисовского сообщения, я собрал отряд и выдвинулся навстречу. Это не могло вызвать особых подозрений: ганзейские торговые гости оставались в Новгороде на зиму, надеясь первыми по весне прихватить богатый груз пушнины, и в городе толклось что-то около десятка дружин, подобных моей, вовсе не желающих возвращаться домой за свой счет.

Богатый караван Аделаиды был, пожалуй, последним случаем добиться этого. Так что в суровой конкурентной борьбе наш выход навстречу ее сиятельству был вполне оправдан.

Все шло так, как мы спланировали. Лис сам организовал утечку информации о грандиозных подарках и несметной казне в поезде знатной дамы. Он сам помог организовать засаду «плохих парней», благо, недостатка в них не было. И все же одно мы не учли.

Когда с диким воем на возки, тянущиеся по лесной дороге, с обеих сторон ринулись разбойники, графиня Аделаида выхватила у ближайшего стражника тяжелый боевой топор и, взобравшись на крышу своего транспортного средства, принялась со знанием дела рубить нападающих направо и налево. Окрыленные поведением хозяйки, стражники тоже не теряли времени даром. Поэтому, когда мой верный Мавр доставил, так сказать, главного героя к месту свершения подвига, совершать, собственно говоря, было уже нечего. Я недоуменно остановил коня возле возка ее светлости, с почтением обозревая картину произведенных ею разрушений, но едва поднял глаза на госпожу Аделаиду, она смерила меня задумчиво-оценивающим взором, слегка помедлила, побледнела и, выронив оружие, прямо с крыши рухнула мне на руки. Мавр присел, но принял вес.