Крестовый поход на Россию - [56]
Соответствует ли действительности такое утверждение и что конкретно происходило 30 января на этих переговорах? Об этом весьма сжато можно судить из записей служебного дневника Гальдера. Он тогда лаконично зафиксировал следующее:
«13.00 – завтрак с генералом Хейнриксом (начальник финского Генштаба).
16.00 – совещание с генералом Хейнриксом. Для доведения войск на границе до штатов военного времени (после объявления мобилизации) потребуется девять дней. Скрытая мобилизация. Однако нельзя сделать совершенно незаметной. Направление главного удара – по обе стороны Ладожского озера. Пять дивизий – южнее и три дивизии – севернее Ладожского озера»89.
Если бы для историков оставалось известно только это, то можно было уже вполне определенно заключить: велись переговоры о порядке приведения финской армии в готовность для наступления и согласовывался вопрос о нанесении ею главного удара на Карельском перешейке и в Карелии. При этом Хейнрикс, как вытекает из записи Гальдера, уже сообщил германскому командованию новые разработки оперативного штаба финской армии о ведении боевых действий против СССР. Это было не мало, поскольку германское командование получало четкое представление о возможностях Вооруженных сил Финляндии и соответствующем использовании группировок финских войск на намечавшемся оперативном направлении. В результате, как замечает немецкий историк М. Менгер, «германская сторона из первых рук получила важные сведения, которые были затем использованы в дальнейшем при фашистском военном планировании»90.
Но детальные исследования, проведенные финскими и немецкими историками, позволили расширить сведения об этих переговорах. Прежде всего можно отметить, что в ходе них Ф. Гальдер также посвятил Э. Хейнрикса и в замыслы германского командования о наступлении немецких войск на Ленинград из Восточной Пруссии. Было также четко определено, что части германской армии, используя финскую территорию, будут вести наступление в Заполярье на мурманском и Кандалакшском направлениях91.
Иными словами, Э. Хейнрикс конкретно получил представление о плане нападения Германии на Советский Союз в той его части, которая касалась непосредственно Финляндии, что являлось уже серьезным сдвигом в развитии финско-германского военного сотрудничества.
Как по этому поводу заметил историк О. Маннинен, «именно агрессивная направленность, проявившаяся в постановке вопросов, дала финнам возможность заключить, что за планами в действительности находится наступательное намерение»92.
Этот результат встречи Хейнрикса и Гальдера был показательным и для германского командования. Адъютант Гитлера майор Г. Энгель так по данному поводу записал в своих мемуарах: «Начальник Генштаба Финляндии генерал Хейнрикс находился в ОКБ, и его ввели в суть наброска плана «Барбаросса». Все были удивлены тому, как заинтересованно он отнесся ко всем планам… Фюрер дал ОКВ свободу действий в переговорах с Финляндией, поскольку времени оставалось чуть больше трех месяцев»93. Следовательно, финской стороне теперь было ясно дано понять, что немецкое военное планирование против СССР достигло кульминационного момента и в Хельсинки уже не могло быть никаких сомнений в том, что финские вооруженные силы приглашены участвовать в этой операции.
Тем не менее, как и предполагалось, пребывание Хейнрикса в Германии было использовано, кроме того, для его выступления перед офицерами и генералами штабов армейских групп, а также отдельных армий с изложением опыта сражений финских войск в 1939—1940 годах. Как отмечал Паулюс, доклад начальника Генштаба финской армии представлял значительный интерес, поскольку раскрывал особенности ведения боевых действий против СССР и «давал представление о расстановке сил финских войск», как вероятного «партнера Германии»94.
Оценивая окончившиеся у Ф. Гальдера переговоры, присутствовавший на них финский военный атташе полковник В. Хорн сделал в своем дневнике лаконичную, но весьма выразительную запись: «30.1.41 года Знаменательный день в истории Финляндии…»95 Действительно, те финские политические и военные круги, которые не скрывали стремления подключить страну к походу Гитлера на Восток и ждали того момента, когда это найдет реальное воплощение в оперативных планах, могли быть удовлетворены. Как заметил по этому поводу профессор Маннинен, теперь «у финского военного руководства укрепилась мысль, что в следующей войне будет возможность иметь свое оперативное направление»96.
Таким образом, тайный визит Хейнрикса в Берлин закончился к обоюдному удовлетворению обеих сторон и его венцом стал торжественный ужин в финляндском представительстве в честь участников состоявшихся переговоров, который «прошел под знаком дружбы и традиционного германо-финляндского братства по оружию»97.
Финляндско-германское военное сотрудничество теперь бесповоротно вступило в фазу практического планирования боевых операций против СССР. На следующий день после встречи Гальдера и Хейнрикса была уже отдана директива главного командования сухопутных войск Германии, в которой четко отмечалось: группа армий «Север», наступая «совместно с финской армией и переброшенными для этого из Норвегии немецкими войсками, окончательно лишает противника последних оборонительных возможностей в северной части России»
