Самое широко распространенное мнение относительно немецких партизан, существующее в зарубежной и отечественной историографии, заключалось в том, что «вервольфы» были мифом, который был порожден министерством Геббельса в последние дни войны. Некоторые историки берут на себя смелость заявлять, что Германия в годы оккупации союзниками[1] не породила ни одного саботажника, а пресловутые «вервольфы» не сделали ни одного выстрела. Многие исследователи, которые занимаются историей нацистского движения и Третьего рейха, вообще не считают нужным упоминать о движении «Вервольф». В итоге появилось ошибочное представление о том, что немцы, оказавшиеся под властью союзнических армий, были послушными и полностью безразличными к нацистской пропаганде. Следуя такой логике, получается, что германское население вообще не оказывало никакого сопротивления, смирившись со своей участью. Отчасти вышеизложенное — правда. Но лишь отчасти.
Крушение Третьего рейха и крах идеологических установок нацизма проходили не столь просто, как это пытаются изобразить иные авторы. В этом отношении иногда возникают сомнения по поводу искренности мемуаров иных современников. («Белые простыни свешивались из окон в занятых нами городах. Комендантским патрулям нечего было делать. Вервольфы? Да они оказались выдумкой доктора Геббельса». Борис Полевой. «В конце концов»). Но если мы обратимся к «истории повседневности», то увидим, что «Вервольф» не был мифом. Это был последний идеологический оплот нацистского режима, который должен был вступить в дело во время «решительной битвы» за Германию. По сути говоря, организация «вервольфов» стала базой для формирования активной нацистской герильи, или, по-иному говоря, движения национал-социалистического сопротивления. «Вервольфы» стали неотъемлемой частью социально-политического пейзажа послевоенной Германии. Они действовали не только на территории Германии, ной на территориях сопредельных стран. Впрочем, деятельность нацистского сопротивления носила во многом спонтанный и спорадический характер. Она была различной по интенсивности. В одних районах она могла внезапно вспыхнуть с огромной силой, а в других — долгое время никак не проявляться. «Вервольфы» пользовались поддержкой различных социальных слоев и возрастных групп. Не стоит забывать, что именно деятельность «вервольфов» во многом предопределила некоторые черты оккупационной политики союзников. Повсеместные неудачи нацистской герильи вовсе не перечеркивают сам факт ее существования. Конечно, «вервольфы» не могли и мечтать о масштабах действий подобно партизанам Советского Союза или Югославии, но все равно их деятельность была во многом подобна антифашистскому Сопротивлению, возникшему в Западной Европе в начале40-х годов. Ни одна из групп Сопротивления и помыслить не могла о крупномасштабных действиях, пока на подходе не оказались Красная Армия или союзнические войска. Надо также отметить, что нацистские партизаны в большинстве своем состояли из авантюристов и неопытной молодежи, которые, оказавшись в сложной ситуации, нередко предпочитали встать на сторону победителей.
Факт остается фактом — «вервольфы» не пользовались широкой поддержкой немцев. Но это вовсе не приуменьшает их роль. Впрочем, подпольщики и партизаны ни в одной стране мира не пользовались тотальной поддержкой мирного населения. Как правило, такие движения расценивались как опасные радикалы, ставившие под угрозу жизнь обыкновенных людей, которые даже не были вовлечены в подпольную деятельность. Приведу один пример: легендарные «вольные стрелки» (франтиреры) 1870 года в действительности были обыкновенными мародерами, охотившимися за продовольствием. Во время Франко-прусской войны немецкая сторона всячески поддерживала самосуды, вершимые французскими крестьянами над «вольными стрелками». Но это вовсе не значило, что среди «стрелков» отсутствовали истинные патриоты и что они не играли в этом движении никакой роли. Это лишь наглядно демонстрирует, что любым партизанским движениям почти всегда приходилось существовать в двойне враждебной среде. Обычно повсеместная поддержка партизан наблюдалась только в том случае, когда партизанские части могли реально захватить власть (Югославия в годы Второй мировой войны) либо регулярные военные части могли в ближайшее время освободить страну от оккупантов (СССР в 1943–1944 годах). В этом отношении романтическое восприятие антифашистского Сопротивления фактически затмило деятельность «вервольфов», которые изображались антифашистской пропагандой как слепые фанатики. Кроме этого, не стоит забывать, что многие Союзники сомневались в искренности намерений немецкого населения. Для них побежденные немцы были притворщиками, которые втайне помогали «вервольфам». Вспоминается одна из пропагандистских статей в американском журнале, выпускаемом для оккупационных войск, где предлагалось воздерживаться от половых связей с немками, так как те намеренно хотели заражать американских солдат сифилисом, тем самым помогая «вервольфам».
Недостаточное внимание к «вервольфам» со стороны историков удивляет хотя бы потому, что Германия имела многовековую историю партизанских войн и боевых действий нерегулярных воинских формирований. Взять хотя бы формирования времен Крестьянской войны или партизанские формирования времен Тридцатилетней войны, в частности легендарное подразделение «Вооруженные волки» (Вервольф
