Крестовые походы глазами арабов - [91]

Как объявить армии и народу, что султан мёртв, когда враг находится у ворот города, а сын Айюба Тураншах — где-то на севере Ирака в нескольких неделях пути? Именно в этот момент вмешался в дело персонаж, посланный провидением: Шагарат-ад-дорр, «Драгоценное древо», рабыня армянского происхождения, красивая и коварная, являвшаяся на протяжении последних лет любимой женой Айюба. Собрав родных султана, она велела им помалкивать до прибытия наследника и даже попросила престарелого эмира Фахреддина, друга Фридриха, написать от имени султана письмо, призывающее мусульман к джихаду. Как сообщает один из помощников Фахреддина, сирийский хронист Ибн Вассиль [53], король Франции очень скоро узнал о смерти Айюба и решил усилить свой натиск. Но в египетском лагере тайна сохранялась достаточно долго, дабы избежать разложения войск.

Хотя сражение вокруг Мансуры продолжалось всю зиму, 10 февраля 1250 года в результате предательства франкская армия неожиданно проникла в город. Ибн Вассиль, находившийся в этот момент в Каире, рассказывает:

Эмир Фахреддин был в бане, когда ему сообщили о случившемся. Ошеломлённый, он прыгнул в седло без оружия и без кольчуги, чтобы поглядеть, что происходит. На него напали враги и убили. Король Франции вошёл в город и даже достиг султанского дворца; его солдаты растеклись по улицам, тогда как мусульманские воины и жители искали спасения в беспорядочном бегстве. Казалось, что исламу нанесено смертельное ранение и что франки сорвут плод победы, когда появились тюрки-мамлюки. Поскольку враги были рассеяны по улицам, наши всадники храбро бросились в атаку. Франки повсюду были застигнуты врасплох и погибали от ударов сабель и булав. В конце дня голуби принесли в Каир весть о нападении франков, но ничего не говорилось об исходе сражения, и потому мы были в страхе. Все жители города пребывали в печали до следующего дня, пока мы не узнали из новых вестей о победе тюркских львов. Тут на улицах Каира начался праздник.

На протяжении следующих недель хронист отмечает два ряда параллельных событий, связанных с египетской столицей и радикально изменивших лицо арабского Востока: с одной стороны — это победоносная борьба с последним большим франкским вторжением; с другой стороны — это уникальная в истории революция, ибо она привела к власти, и притом почти на три столетия, касту воинов-рабов.

После поражения в Мансуре король Франции понял, что его боевые позиции непрочны. Не имея возможность захватить город и подвергаясь со всех сторон атакам египтян в болотистой местности, пересечённой бесчисленными каналами, Луи решил начать переговоры. В начале марта он обратился к Тураншаху, только что прибывшему в Египет, с примирительным посланием, изъявляя готовность принять предложение Айюба об обмене Дамьетты на Иерусалим. Ответ нового султана был незамедлительным: щедрые предложения, сделанные Айюбом, нужно было принимать во время правления Айюба! Теперь это было слишком поздно. Действительно, самое большее, на что мог надеяться Луи, так это на то, чтобы спасти свою армию и покинуть Египет целым и невредимым, ибо натиск извне становился всё сильнее.

В середине марта нескольким десятками египетских галер удалось нанести франкской флотилии тяжёлое поражение: было уничтожено или захвачено около сотни судов разной величины, и захватчикам был отрезан всякий путь отступления к Дамьетте. 7 апреля армия вторжения, пытавшаяся прорвать окружение, была атакована отрядами мамлюков, к которым присоединились тысячи добровольцев. Через несколько часов франки оказались в безвыходном положении. Чтобы остановить гибель своих людей, король Франции сдался на милость победителей. Его отвели в цепях в Мансуру, где заперли в доме айюбидского чиновника.

Как ни удивительно, но эта блистательная победа нового айюбидского султана вместо того, чтобы укрепить его власть, повлекла за собой его падение. Дело в том, что между Тураншахом и главными мамлюкскими командирами его армии возник конфликт. Мамлюки посчитали, и не без основания, что Египет обязан своим спасением исключительно им, и потребовали руководящей роли в управлении страной, тогда как суверен хотел воспользоваться вновь обретённым престижем и назначить на ответственные должности своих людей. Через три недели после победы над франками, группа этих мамлюков под началом блестящего сорокалетнего тюркского офицера, арбалетчика Бейбарса, решила перейти к делу. Мятеж начался 2 мая 1250 года по окончании пира, устроенного монархом. Тураншах, раненный в плечо Бейбарсом, бежал к Нилу, надеясь спастись на лодке, но нападавшие поймали его. Он умолял их о пощаде, обещая навсегда покинуть Египет и отказаться от власти. Однако последнего из айюбидских султанов безжалостно прикончили. Посланцу калифа пришлось даже вмешаться, чтобы мамлюки согласились предать земле тело своего бывшего господина.

Несмотря на успех государственного переворота, командиры-рабы воздержались от прямого овладения троном. Наиболее мудрые из них постарались найти компромисс, который бы придал их новоиспечённой власти видимость айюбидской легитимности. Разработанная ими схема обозначила важную веху в мусульманской истории, что было отмечено Ибн Вассилем, изумлённым свидетелем этого уникального события.