Крестовые походы глазами арабов - [81]

Ричард же предпочёл их истребить. Две тысячи семьсот солдат гарнизона Акры были собраны перед стенами города вместе с примерно тремя сотнями женщин и детей из их семей. Связанные верёвками и представлявшие собой одну живую массу, они подверглись ожесточённой атаке франкских воителей, вооружённых саблями, копьями и даже камнями. Бойня продолжалась, пока не стихли последние стенания. Решив таким образом проблему самым оперативным способом, Ричард покинул Акру во главе своих войск. Он направился к югу вдоль побережья, сопровождаемый своей флотилией, тогда как Саладин пошёл параллельным путём через внутренние земли. Стычек между двумя армиями было много, но ни одна из них не стала решающей. Султан понимал теперь, что он не сможет помешать агрессорам снова взять под свой контроль прибрежную зону Палестины и ещё в меньшей степени — уничтожить их армию. Его стремления ограничивались тем, что он сдерживал их, преграждая им любым способом путь к Иерусалиму, потеря которого была бы ужасной для ислама. Он чувствовал, что переживает самые мрачные часы своей жизни. Глубоко огорчённый, он, однако, старался сохранить моральный дух своих войск и своих приближенных. Он признавался им в том, что терпит серьёзные неудачи, но при этом говорил, что он и его народ находятся у себя дома, а франкские короли всего лишь участвуют в экспедиции, которая рано или поздно закончится. Разве король Франции не покинул Палестину, проведя на Востоке сто дней? И этот король Англии, разве он не говорил всё время, что спешит вернуться в своё далёкое королевство?

И правда, Ричард всё чаще делал дипломатические шаги. В сентябре 1191 года, когда его войскам удалось добиться некоторых успехов, в частности на прибрежной равнине Арсуф, к северу от Яффы, он стал настаивать на заключении скорейшего договора в письмах к аль-Адилю.

Умирают и ваши и наши, — говорил он ему в одном из посланий, — земля разорена, и дело совсем не ладится и у вас и у нас. Не кажется ли тебе, что этого достаточно? У нас только три причины для раздора: Иерусалим, Истинный Крест и земля. Что касается Иерусалима, то это наша святыня и мы никогда не откажемся от неё, даже если нам придётся биться до последнего. Относительно земли, мы бы хотели владеть тем, что находится к западу от Иордана. Что же до Креста, то для вас это только кусок дерева, тогда как для нас он бесценен. Пусть султан отдаст его нам, и пусть настанет конец этой изнурительной борьбе.

Аль-Адиль незамедлительно сообщил обо всём брату, который, прежде чем ответить, посоветовался со своими главными помощниками:

Святой Град столь же наш, как и ваш; для нас он даже важнее, потому что именно сюда совершил наш Пророк своё чудесное ночное путешествие и именно тут будут собраны все мусульмане в день Последнего Суда. Поэтому не может быть и речи о его оставлении. Мусульмане не покинут его никогда. Что касается земли, то она всегда была нашей, а ваш захват её — лишь временное явление. Вы смогли обосноваться здесь только по причине слабости мусульман, живших тут прежде, но раз уж началась война, мы не позволим вам пользоваться вашими владениями. А Крест представляет собой важный козырь в наших руках, и мы не расстанемся с ним, не добившись взамен важных уступок в пользу ислама.

Жёсткость обоих посланий не должна вводить в заблуждение. Хотя каждый представлял свои максимальные требования, ясно, что компромисс не исключался. Действительно, через три дня после этого обмена посланиями, Ричард сделал брату Саладина очень любопытное предложение.

Аль-Адиль вызвал меня, — рассказывает Бахаеддин, — чтобы сообщить мне о результатах последнего обмена письмами. Согласно предложенному соглашению, Аль-Адиль должен был взять в жёны сестру короля Англии. Последняя была вдовой умершего правителя Сицилии. Англичанин привёз её с собой на Восток и предложил ей выйти замуж за аль-Адиля. Новобрачные будут жить в Иерусалиме. Король отдаст те земли, которыми владеет, от Акры до Аскалона, своей сестре, которая станет королевой побережья, «сахеля». Султан же отдаст свои приморские владения брату, который будет королём сахеля. Крест будет доверен им, а пленники с обеих сторон получат свободу. Потом, после заключения мира, король Англии вернётся в свою заморскую страну.

Очевидно, аль-Адиль был прельщён. Он поручил Бахаеддину сделать всё возможное, чтобы убедить Саладина. Хронист обещал попробовать.

Я предстал перед султаном и повторил то, что услышал. Он сразу сказал мне, что не видит тут ничего, что было бы неприемлемо, но что, по его мнению, король Англии сам никогда не пойдёт на такое соглашение и что тут имеет место какая-то насмешка или хитрость. Я трижды просил его дать одобрение, что он и сделал. Тогда я вернулся к аль-Адилю, чтобы сообщить ему о согласии султана. Аль-Адиль поспешил отправить во вражеский лагерь посланника с ответом. Но проклятый англичанин велел сказать ему, что его сестра страшно разгневалась, когда он представил ей своё предложение: она поклялась, что никогда не отдаст себя мусульманину!

Как и предполагал Саладин, Ричард пробовал схитрить. Он надеялся, что султан отвергнет его план в целом, и это сильно не понравится аль-Адилю. Приняв предложение, Саладин, напротив, вынудил франкского монарха открыть свою двойную игру. Действительно, на протяжении многих месяцев Ричард пытался наладить с аль-Адилем особые отношения, называя его «мой брат», потакая его амбициям, дабы использовать против Саладина. Подобная тактика была в то время обычным делом. Султан, со своей стороны, применял аналогичные методы. Ведя переговоры с Ричардом, он одновременно договаривался с правителем Тира, «аль-Маркишем Конрадом», отношения которого с английским монархом были крайне напряжёнными, поскольку он подозревал, что Ричард хочет забрать его владения. Он дошёл до того, что предложил Саладину союз против «морских франков». Хотя султан не воспринял это предложение всерьёз, он воспользовался им, чтобы усилить своё дипломатическое давление на Ричарда, который был столь недоволен политикой маркиза, что через несколько месяцев организовал его убийство!