Крестная дочь - [34]

День выдался дождливый и слякотный, Олейник приехал на аэродром, чтобы посмотреть на свой самолет после того, как механик под руководством Зубова кое-что изменил в Тобаго. Теперь дверцы кабины не висели на петлях, и не распахивались, как у автомобиля, а сдвигались назад, когда пилот или пассажир тянул за ручку.

– Вроде нормально, – Олейник спрыгнул с крыла на асфальт. – Я в этом ни хрена не мыслю, главное, чтобы тебе нравилось. Только объясни, зачем нужны сдвижные двери?

– Чтобы человек, сидящий рядом с пилотом, мог вести огонь из автомата или карабина по наземным целям. Сдвигаешь дверцу и бах, бах…

– Ты основательно готовишься к делу, – сказал Олейник. – Но стрелять сверху по наземным целям… Нет, этого не потребуется.

На минуту стало слышно, как по крыше ангара стучал дождь. Через полураскрытые ворота видна асфальтовая площадка, кусок летного поля и бензозаправщик. Кабина пуста, водитель куда-то смотался и не вернется назад, пока не закончится дождь. Если говорить, то сейчас самое время. Зубов, раздавив окурок каблуком, шагнул вперед и выложил все, что хотел сказать. Дослушав, Олейник потряс головой и удивленно округлил глаза.

– Ты говоришь Суханов – школьный учитель. Или я ослышался? Бред какой. Господи… Как у тебя язык повернулся предложить эту кандидатуру. Школьный учитель. Нехай он пацанам носы вытирает. Слышать ничего не хочу. И точка.

– Я ведь имею право голоса. И не меньше твоего хочу, чтобы все закруглилось удачно.

– Да, но это мой самолет, мое оружие, – сказал Олейник и похлопал ладонью по плоскости крыла. – Наконец, это моя идея. Когда все готово и остается малость, уточнить дату вылета, ты начинаешь этот базар. Беспредметный, никому не нужный.

– Это ваш самолет, но поведу его я, – негромко, но твердо ответил Зубов. – И экскурсия нам предстоит не самая приятная. Наверняка опасная. Я не хочу брать с собой людей, которых не знаю. В которых сомневаюсь.

– Сомневаться не в чем, – Олейник раздраженно поморщился, он уже все решил для себя, разработал четкий план, и менять его на ходу не желал. – С тобой полетит начальник моей службы безопасности Озеров и его заместитель Панченко. Один – бывший офицер ФСБ, другой из милиции. Но не в этом дело. Главное – это проверенные люди. Они неплохо обращаются с оружием и знакомы с взрывным делом. Я им доверяю.

– Пусть ваши люди занимаются своим делом, – ответил Зубов. – ИЗ всех кандидатов я выбираю Витю Суханова.

– Но почему?

Упертость собеседника, его упрямство, граничащее с дремучей тупостью, доводили Олейника до бешенства. Он подготовил к делу двух профессионалов, и теперь, только потому, что Зубову шлея попала не под ту ягодицу, должен все поменять, довериться любителю, человеку, которого в глаза его не видел. Хотелось размахнуться и кулаком въехать ему по морде летчика, но пришлось сдержаться, не тот случай, когда можно дать волю рукам. С Зубовым или по-хорошему. Или никак.

– Я летал с ним.

– И что с того? Ты много с кем летал.

– Я знаю, на что он способен в трудной непредсказуемой ситуации. Он стреляет не хуже ваших людей. И взорвать сможет все, что вам понравится. Кроме того, он крестный отец моей дочери.

– Что? – переспросил Олейник, потому что не расслышал последних слов.

Дурацкая манера Зубова разговаривать тихо, чуть ли не шепотом, так, что собеседнику приходиться напрягать слух, чтобы разобрать, что он там бормочет себе под нос. Строит из себя такого спокойного крутого мужика, которому все нипочем, а на самом деле… Олейник не довел мысль до конца. С мнением летчика придется считаться, потому что план вдруг повис на волоске. Подобрать нового пилота, поставить задачу, объяснить ему что к чему… Нет, это слишком долго, трудно и опасно. Кандидата лучше Зубова не найти, это факт. Черт бы его побрал.

– Я говорю: Суханов – крестный отец моей дочери.

– Это пустая лирика. Крестный он или не крестный. Это ничего не меняет. И почему ты раньше не сказал об этом Суханове? У нас было время все обсудить, обдумать. Взвесить наши шансы. А теперь…

Олейник выругался и сплюнул. Послышался гул мотора, машина остановилась, хлопнула дверца. На асфальт легла тень, человек вошел в ангар и встал у ворот. Потертая кожанка расстегнута, на голове кепочка. Мужчина помахал собеседникам ладонью и опустил руки в карманы куртки.

– Это и есть ваш Суханов?

– Я хочу, чтобы ты взглянул, как он стреляет, – сказал Зубов. – Если парни из вашей службы безопасности сумеют лучше, я полечу с ними.

– Вообще-то у меня туго со временем. Ну, что ж… Раз вы так серьезно подготовились к моему визиту, давайте взглянем.

На «форде» Суханова добрались до песчаного карьера. Позади молодой сосновый лес, впереди кучи песка, ржавый экскаватор, брошенный тут в незапамятные времена, когда карьер выработали. И вокруг ни души, только дождь шелестит в траве, и ветер гонит по небу низкие тучи.

Зубов и Олейник, встав под деревом, курили, наблюдая, как Суханов вытащил из багажника пластиковый ящик с пустыми бутылками. Отмерив пятьдесят шагов, поставил одну бутылку на гусеницу экскаватор, вторую на ступеньку, ведущую в открытую кабину. Отмерил еще десять шагов и бессистемно расставил остальные бутылки: на куче песка, на валуне, поросшем мхом, на полусгнившем стволе дерева, лежавшем поперек дороги.