Крест толкователей - [43]

Ракитин поднял голову и посмотрел вверх, на люк. Над головой капитана висел замок, который закрывал ход на чердак. Одна из петель, в которые он был продет, была прибита к проему, и из нее торчали ржавые шляпки гвоздей. Другая — прикручена к жестяной поверхности люка. Шурупы, на которых она держалась, оказались совершенно новыми. Они поблескивали латунными шляпками в свете подъездной лампы.

* * *

Когда Ракитин спустился с пятого этажа, он сразу понял, что что-то в квартире, где он оставил Самохина, что-то произошло.

Входная дверь стояла полуоткрытой. Однако Ракитин прекрасно помнил, что, когда он выходил наружу, то плотно прикрывал ее за собой.

Капитан толкнул дверь и прислушался. Полотно скрипнуло, медленно уходя внутрь. Кроме этого кратковременного скрипа звуков капитан не услышал никаких — в квартире стояла густая и осязаемая тишина.

Наконец, Ракитин толкнул ногою дверь и осторожно переступил порог. Он медленно прошел по коридору, не спуская глаз с яркого прямоугольника света, упавшего на пол у поворота на кухню.

Ракитин остановился за углом, прижался спиною к стене и достал пистолет. Несколько раз он беззвучно вздохнул и, задержав последний выдох, вывернул из-за угла, держа пистолет в обеих руках.

С первого же взгляда ему стало ясно, что Самохин мертв — окончательно и бесповоротно. Он лежал ничком на полу, прижав лицом край таза. Столовый нож угрожающе торчал из его все еще сжатого, навсегда побелевшего кулака. От веса головы Самохина таз встал под углом в сорок пять градусов. Такое положение не смогло сохранить налитую в него воду — часть ее вылилась и растеклась по полу, а оставшаяся — та, которая еще стояла в тазу — была густо окрашена кровью старшего лейтенанта.

Ракитин наклонился над трупом и убрал пистолет. В затылке Самохина зияло глубокое выходное отверстие — диаметром с крупное яблоко.

Несколько секунд Ракитин стоял неподвижно. Затем сделал над собою усилие, оторвал взгляд от дыры на затылке и достал из кармана носовой платок. Протер им бутылку из-под минеральной воды, дверные ручки — везде, где могли оставаться его отпечатки.

* * *

Когда Ракитин выезжал со двора, опять пошел дождь. Капитан включил дворники. Он ехал по прямой, не виляя. Колеса время от времени попадали в выбоины на асфальте — на какое-то время капитан забыл о подвеске, которая всегда была его головною болью. Машина подскакивала, и фары выхватывали из мрака не связанные между собою фрагменты ночной улицы.

На одном из перекрестков Ракитин вдруг остановился. У автобусной остановки, освещенной фонарем, висел под пластиковым козырьком таксофон.

* * *

Ракитин встал под козырек и опять вытащил из кармана носовой платок. Подхватил сквозь него трубку автомата. Ногтем, чтобы не оставлять на кнопках отпечатков, набрал на кнопках двухзначный номер.

Гудков не случилось — соединение с абонентом произошло почти мгновенно.

Ракитин услышал мужской голос:

— Отделение милиции. Дежурный слушает.

— Убийство, — устало сказал капитан. — Полчаса назад. Улица Нефтянников, восемнадцать. Квартира двадцать четыре. Входная дверь открыта.

Не дожидаясь ответной реакции абонента, Ракитин повесил телефонную трубку.

Глава 16

Зоя подошла к печке. На полатях был постелен тюфяк, заправленный чистой простыней. На нем, натянув одеяло до самого носа, спал Кеша.

Зоя поправила одеяло. Некоторое время она стояла неподвижно, внимательно смотря в лицо спящего мальчика. Затем отошла от печи, выключила свет и вышла из комнаты.

* * *

Лунин сидел на ступеньках крыльца, под козырьком. Накрапывал дождь. Небо было черным, мелкие капли часто моросили из темноты, однако козырек успешно принимал их беспрерывные атаки на себя — пространство под ним, в котором находился Лунин, было сухим.

За его спиною лейтенанта вдруг скрипнула дверь, однако Лунин не обернулся.

Вышла Зоя, молча опустилась рядом с ним на ступеньку. В губах ее уже была зажата сигарета. Зоя чиркнула зажигалкой, и пламя на секунду выхватило из темноты ее лицо.

Выпустив дым от первой затяжки, Зоя сказала:

— Мне было тогда всего шестнадцать… А тут — беременность. Внезапная, как несчастный случай. Впереди тогда еще вся жизнь была, понимаешь?

Лунин не повернул в ее сторону головы.

— Она у тебя и сейчас вся впереди… — хмуро ответил он. — Только мне-то зачем про все это знать?

Зоя затянулась еще раз.

— У него резунеофилия, — сказала она после паузы. — Это как в машине — двигатель действует до тех пор, пока не вырабатывается ресурс. А потом — стоп. У Кеши этого ресурса осталось еще на пару месяцев. Без инъекций он давно бы уже умер. Единственное, что сможет ему помочь — это пересадка стволовых клеток. Операцию могут сделать только в Швейцарии. Стоит она четверть миллиона долларов.

Лунин покосился на нее:

— Откуда у тебя столько денег?

— Я работаю крупье в казино. Вернее, работала… — усмехнулась она. — Оттуда и деньги.

— Так вот отчего за тобой мужики хвостом бегают… — догадался Лунин. — А что ж ты о сыне своем раньше-то не вспоминала?

Зоя некрасиво, скомкав, затушила недокуренную сигарету в консервной банке, стоящей на завалинке.

— Знаешь, раньше все некогда как-то было… — задумчиво сказала она.