— А ну уймитесь! — прикрикнул один из воев на служек, облепивших его и причитающих что — то на разные голоса, — иначе порублю! — Заметив проснувшегося архиепископа, воин командным, не терпящим неповиновения голосом, гаркнул. — Архиепископ! Поднимай свои кости, тебя государь кличет!
— Не можется мне, сын мой, — быстро что — то пытаясь про себя сообразить, принялся жалобиться владыка. — Завтрева, ежели даст Бог, полегчает, навещу князя.
— Мне тебя приказано доставить в покои государя живого али мёртвого, так, что сам выбирай … — с угрозой в голосе проговорил воин. Служки что — то плаксиво заверещали, но архиепископ их окликнул:
— Помогите одеться!
Владыка при помощи назойливых слуг облачился в одежды и вышел из своих покоев в окружении смоленских ратников. Но далеко им идти не пришлось смоленский князь мало того, что разместился в детинце, так ещё и занял весь Владычный двор, полностью очистив его от большинства прежних обитателей. В коридорах Спиридон встречал множество смоленских воевод, сидящих вдоль лавок, а в своей бывшей светлице обнаружил притихшего как мышь новгородского посадника, молча и с опаской наблюдающего за происходящим.
— Вот к нам соизволил пожаловать и святой отче, — с не по — юношески наглым лицом и ироничной улыбкой встретил владыку молодой смоленский князь Владимир, вольготно усевшись на стольце архиепископа, возвышаясь над всеми.
Владыко было протянул ему руку для поцелуя, но смоленский князь её как будто не заметил, с вежливой издёвкой сказав архиепископу:
— Милости просим, владыка, присаживайся на свободное место, разговор к тебе есть.
Недовольно кряхтя, Спиридон уселся рядом с посадником Степаном Твердиславичем.
— Ответь мне, святой отче, — мигом посерьёзнев, обратился к владыке смоленский князь. — Готов ли ты служить мне, великому князю Смоленскому, Полоцкому и Новгородскому, государю Российскому, как пёс верный, или мне другого архиепископа на твоё место следует сыскать?
— «Государю Российскому»..? — владыка впервые услышал такое словосочетание. — Позволь спросить, что сиё, княже, означает?
— Теперь ко мне следует обращаться не княже, а «государь»! — тоном, не терпящем возражение проговорил, как отчеканил Владимир. — А означает это что — то вроде царь, базилевс, король. Короче говоря, единый владыка и повелитель над всей землёй Русской.
— А что же будет с другими князьми? — чуть ли не онемел от таких новостей Спиридон.
— То не твоё дело. Как говориться «Богу — Богово, кесарю — кесарево». Клянись мне в верности владыка! Не хочу тебе грозить, но иначе, ты на своих ногах отсюда не уйдёшь! — Видя сомнения на лице архиепископа, Владимир усилил на него нажим.
— Ну же, решайся владыка! Степан Твердиславич, не будь дураком, уже мне присягнул, теперь будет новому Новгородскому губернатору Перемоге Услядовичу верным помощником и советчиком. Ты же, вместе со своей церковной братией должен будешь привести к присяги всех горожан. Не заставляй меня ждать, владыка!
Архиепископ с тяжким вздохом произнёс:
— Я согласен!
Он потянул за цепочку свой большой золотой крест, став на колени Спиридон произнёс, целуя распятие:
— Перед Богом клянусь служить тебе верой и правдой, государь Русский!
— Отлично, святой отче. Я надеюсь, что ты доведёшь до сознания церковной братии и прихожан, что отныне, согласно «Новой Русской Правде», церковь будет отделена от государства, она более не сможет вмешиваться в мирскую жизнь, прежде всего, участвовать в государственном управлении. Церковь должна будет лишь послушно исполнять волю государя Российского, не перечить ему ни в чём. Я не буду отнимать у монастырей земли, более того, даже позволяю им устраивать новые обители на необжитых территориях, но никто более не будет платить церкви десятину, но в то же время я не ограничиваю прихожан в их подношениях церкви. Не расстраивайся владыка, новые времена диктуют нам новые правила, и тот, кто не сможет к ним приспособиться — будет ими безжалостно снесён в небытие. На днях, съезди в Юрьев монастырь, донеси мои слова до архимандрита, главы всего новгородского чёрного духовенства. Если они не внемлют тебе, то тогда я с ними сам поговорю, так, как умею. Новгородских бояр в своей правоте я уже убедил, но предпочитаю, как говорится, если меня не злить, более действовать пером, чем топором.
Выпроводив загруженного под завязку новыми вводными архиепископа, я отдал распоряжение о соблюдении противопожарных мероприятий в детинце и в Софийской стороне, после чего завалился спать.
Впервые за долгое время ночевал я по — царски, во владычном дворце, только моё тело почувствовало под собой перину, так сразу и впало в глубокий сон, сказывалась чрезмерная физическая усталость и нервное перенапряжение последних дней.
Ни свет, ни заря меня подняли на ноги, свалившиеся на мою несчастную голову, неотложные военные дела. Не успел я на скорую руку позавтракать, как прибежал Клоч со срочным докладом.
— Государь! Ворота Торговой стороны открыты, около них собрался народ, они нам кричат, что враги ночью все ушли. Что прикажешь делать?
— Пошлите разведку, всё разузнайте, если эти сведения подтвердятся, то готовьте политруков. Во всех концах Новгорода нам необходимо зачитать горожанам текст Новой Русской Правды. И ещё, по прочтении НРП пусть они объявят о сборе в Детинце всех оставшихся в городе тиунов, детских, таможенников, огнищан, а также тысяцких, сотских, конецких старост и других княжеских чиновников. Отдельно пригласите купцов, выборных от ремесленников и смердов. Скажите, чтобы смело шли ко мне, ничего не боялись, потому как они нам нужны для установления нового порядка в Новгороде.
