Крест и спираль. Кляксы на хрониках - [19]
Уже готовы модели новых имперских мифов и религий, которые убедительно обоснуют, почему империя является наигуманнейшей системой, обеспечивающей социальное благоденствие.
«Сопереживание политическому мифу — первое необходимое условие легитимизации массовым сознанием институтов власти… Именно поэтому различные правящие элиты и пытались во все века рекламировать или насаждать общеобязательные мифы и мифологии (большей частью религиозно окрашенные), ибо в случае успеха такой рекламы право этих элит на власть легитимизировалось как данное свыше» (В. С. Полосин, «Миф, религия, государство»).
Вот об этих-то моделях мы и поговорим, поскольку не будь их — никакая империя (ни старая, ни новая) не просуществовала бы и нескольких десятилетий, а человечество не занималось бы каждые несколько веков расхлебыванием мифологического наследства этих империй.
14. Имперский миф как коллективное извращение
Мы привыкли к тому, что миф — это что-то милое и уж точно безвредное, вроде историй про Винни-Пуха и Пятачка. Действительно, сколько людей читали в детстве «Мифы древней Греции» и ничего плохого с ними от этого не случилось. Ну разумеется! С любителями телебоевиков и компьютерных «стрелялок-бродилок» тоже ничего плохого не случается. Совсем другое дело, если за таким любителем начнет в реальной жизни начнет гоняться какая-нибудь здоровенная сволочь с пулеметом в одной руке и бензопилой — в другой. Точно так же, совсем другое дело, если миф — не сказочка из жизни древних эллинов, а социальная конструкция реальной жизни. Такой миф может быть страшной штукой — страшнее целой толпы «терминаторов», «хищников» и прочей экранной нечисти. Тех, по крайней мере, можно уничтожить, а миф — неуязвим. От тех, в конце концов, можно убежать, а от мифа — нет. Он везде — от случайного разговора до выпуска новостей, от конституции до бульварного романа. Миф страшен тем, что он может останавливать время. Мифологизированное общество — это масса людей, которая изо дня в день занимается повторением. Центральная идея мифа, как мировоззрения: так делали наши предки — так делаем и мы. Социальный миф предписывает «данные предками» модели для всех значимых действий — работы, учебы, отдыха, секса, воспитания детей, ведения домашнего хозяйства, потребления и распоряжения деньгами, человеческого общения, занятий наукой, религиозных отправлений и даже умирания.
Исходно мифы возникли в первобытной общине — и были бесспорно полезны (мифологическая традиция передавала из поколения в поколения технологические приемы и вообще любые полезные для жизни правила). Жить в такой «первобытной» мифологической среде может быть скучно для современного человека, но уж по крайней мере, не противно. Многие находят даже определенный шарм в размеренном и по-своему логичном распорядке жизни.
Иное дело — мифология, никогда не имевшая полезной для человека предыстории. Мифология, опирающаяся на фальшивую традицию. Такая мифология суть бесконечное повторение не действий, которые когда-то были полезными и осмысленными в бытовом смысле, но заведомо бессмысленных действий, которые никогда не были полезными. Вот такой миф уже явное и отвратительное извращение, насилующее человеческую природу.
Имперская мифология не может иметь истинной мифологической традиции — поскольку в первобытную эпоху (когда такие традиции складывались) империй попросту не было. Тем более, имперская мифология не может содержать что-либо полезное в бытовом отношении — поскольку бытовыми вопросами империя не занимается. Особенно если это «мировая империя» (т. е. очень большое, непонятное, и с бытовой точки зрения, на фиг никому не нужное нечто).
«Мировому типу империи более всего соответствует и религиозно-политический тип ее мифологии, чаще всего наиболее радикальный и тотально-принудительный: мессианская или социал-романтическая утопия» (В. С. Полосин, «Миф, религия, государство»).
Пришествие Мессии по определению не может быть регулярно воспроизводимым (это, в конце концов, не выпечка блинов, а уникальное явление) — но, превратившись в основу мифа, оно вынуждено стать таковым. Миф должен регулярно повторять (актуализировать) свою основу — иначе он не будет мифом и не сможет выполнять свойственную мифу функцию социального регулирования. Это — уже чудовищный абсурд, но худшее еще впереди. Миф требует детального воспроизведения всей своей основы — т. е. всей истории пришествия Мессии (от рождения до гибели). Так в христианских церквях появляются кошмарные в своем реализме изображения казни на кресте. Более того, мифологический сюжет должен повторяться при личном участии верующих. и к кошмарному изображению добавляется коллективное символическое поедание жертвы (евхаристия): «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Евангелие от Иоанна. 6, 53). Но это еще не все — в церкви появляются части мертвых тел праведников (для мифа желательно зримое присутствие великих предков). В любом другом общественном месте, где бывают дети, наличие подобных изображений, действий и предметов сочли бы недопустимым (что вполне логично), но циклическое пространство-время мифа не признает никакой логики, никаких приличий и никакого здравого смысла. Заметим, в других имперских религиях дело обстоит не лучше. Так на исламском празднике Шахсей-Вахсей верующие наносят себе ритуальные ножевые раны, а ритуальная резекция крайней плоти присутствует сразу в двух имперских религиях — иудаизме и в исламе. Впрочем, в имперской религии инков, говорят, было еще хуже — человеческие жертвоприношения и ритуальный каннибализм исполнялись совершенно натурально…
Современное общество стало слишком хрупким. Разные группы людей с разными взглядами на жизнь уже создают не только разные религии и разные законы - но разные миры. И отношения между этими мирами просто не могут быть безоблачным. Каждый человек вольно или невольно должен определиться - на чьей он стороне. Но он может остаться на своей собственной стороне - если, конечно, она у него есть. Такой человек может стать точкой опоры для этого неустойчивого мира - или для рычага, который этот мир перевернет. Впрочем, иногда одно очень трудно отличить от другого.
«Созвездие эректуса» - это в каком-то смысле продолжение мини-романа - трансутопии «Депортация». Часть сюжета развивается в том же регионе (и той же стране), и действуют некоторые герои из предыдущей серии. Ряд географических объектов и координат совпадает (случайно, разумеется) с теми, что вы можете увидеть на географической карте, а часть на современной карте отсутствует. Так, вы не найдете на своей карте территорию Конфедерации Меганезия (в Тихоокеанском регионе между Филиппинами, Гавайями, Новой Зеландией и антарктической Землей Мэри Бэрд)
«У всех дверей звездолета веселый и жизнерадостный нрав. Они с упоением раздвинутся для вас и с истомой сомкнутся вновь, удовлетворенные делом» (Дуглас Адамс, «Автостопом по Галактике»).А теперь — всерьез о том, почему для нейронной сети будущей техники неизбежна похоть.
«День Астарты» — это, в псевдо-хронологическом смысле, продолжение «Депортации», «Чужой в чужом море» и «Созвездия эректуса». Но, это новелла не столько об одном из вариантов будущего одной страны (или региона), сколько о том, как формируется то или иное историческое будущее. Кстати — термин «историческое прошлое» является более-менее устоявшимся, а вот термин «историческое будущее», видимо, новый.Напоминаю: Меганезия — это страна, объединяющая архипелаги в большей части Тихого океана, плюс кусочек Антарктиды, и плюс незначительные островки в Индийском океане.
Если мир — жесткая цепь причины и следствия, значит всё предопределено? Откуда тогда у человека «свобода воли», способность поступать непредсказуемо? Где первопричина?..То, вокруг чего ходили две тысячи лет, лишь бы не соглашаться с Эпикуром и Лукрецием, — сегодня связывает физику, кибернетику и теологию уже не предвидением, а фактом: детерминизма нет. А значит, нет и предопределенности, что поставило в неловкое положение философов-идеалистов и теистов, которые придумали «дух» (мол, свобода от жесткой причинности) и прилепили его к самодостаточной материи.
В некотором смысле это — маленький вклад в движение «время учеников» А и Б Стругацких. С одной стороны — вариант продолжения «Трудно быть богом», с другой — вариант предисловия к «Волны гасят ветер». История «фасада» XXII века по АБС написана. Я попытался изобразить его изнанку. «Иные же, под личиной добродетели, приходят из-за небесного свода, из-под холмов, из-за моря и из других мест по ту сторону. Эти не приносят ничего, кроме проклятья своего вечного голода». Об истории этого голода и пойдет речь. Хотя, на самом деле, речь, как всегда, пойдет о людях.
«Свет в джунглях» ― повесть о замечательном человеке. Имя его ― Альберт Швейцер. Мыслитель и врач, писатель и музыкант, ученый и искусствовед, борец за мир ― в нем одном соединялось столько дарований, сколько хватило бы на десятерых. Более полувека прожил Альберт Швейцер в джунглях Африки. Он на свои средства основал там больницу для африканцев. История его жизни в Африке ― это история борьбы с гибельным климатом и дикими зверями, недоверием местных жителей и властью колдунов. Альберт Швейцер начинал свою деятельность, руководствуясь идеями абстрактного гуманизма.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?