Крест Евфросинии Полоцкой - [54]
Сознание вернулось после хриплого, срывающимся голосом:
– Лика, нельзя. Неправильно. Грех. Мы оба пожалеем об этом…
Получилось пробормотать заплетающимся языком:
– Да, конечно, я понимаю. Извини.
Потом, кажется, говорили о чем-то нейтральном. Отчаянно делая вид, что ничего не происходило, что с их губами, телами, временем все было как обычно.
Нельзя.
Забыть.
Даже если его глаза похожи на звезды. И хочется опять прильнуть губами к прохладному сладкому ручью. Он все-таки мужчина, и может не устоять, и тогда будет больше четок-воспоминаний, и целое море счастья, и полет.
Нельзя-нельзя-нельзя…
… – Лика, а это, кажется, родственник вашей собаки?
Очнувшись от своих мыслей, Вронская завертела головой по сторонам. Обнаружила Снапа возле кустов сирени, оживленно обнюхивающего черного лабрадора. Ревнивый Филя пытался прервать процесс коммуникации, отталкивая дружелюбного пришельца от Снапа упитанным задом.
– Это лабрадор, – пробормотала Лика. – Да, и голдены и лабрадоры – ретриверы, можно сказать, родственники. Но вы же видите – Снап шерстистый, а лабрик лысенький.
– Интересно, где хозяин беглеца? Вот мой Филин, – Сергей с гордостью улыбнулся, – никогда не удирает.
– Хозяин может быть на противоположном конце парка. Побегать ретриверы ой как любят.
Увидев быстро приближающуюся женщину с поводком в руках, Лика заорала:
– Не бойтесь! Наш стафф не кусается!
Судя по тому, что хозяйка беглеца предпочла быстро защелкнуть на ошейнике карабин и утащить упирающегося всеми лапами пса, не очень-то она поверила в Филину доброту. И Сергей нахмурился.
– Не любите, когда от Фили шарахаются? – поинтересовалась Лика, когда они, окликнув своих питомцев, направились к выходу из парка.
Хозяин Филина промолчал. А потом невозмутимо буркнул:
– До завтра.
Изнывая от жары, Вронская дотащилась до своего дома. Вошла в подъезд, открыла маленьким ключиком почтовый ящик. И запрыгала так, что Снап сел на ступеньку и ошарашенно вытаращил на хозяйку круглые глаза под рыжими ресницами.
– Андрей Иванович – зайчик!!! – Лика потрясла свежим номером «Ведомостей».
Она стала выписывать родной еженедельник, когда поняла, что с учетом ее редкого пребывания в офисе шансы захватить последний номер близки к нулю. А читать газеты в Интернете удобно, но так неромантично. Сайты не пахнут свежей бумагой, не шуршат страничками, и пальцы не пачкает типографская краска. В киоск же забежать не всегда получается. К тому же газета популярная, чуть замешкаешься, уже все размели.
– Ты видишь, он поставил мою статью! – радость так и распирала Лику. – А ведь я ее сдала уже после дедлайна. А это, Снапуха, ты даже не представляешь, что! Этой квитанции я ждала больше всего на свете! Юра прислал мне бандерольку!
Натыкаясь от нетерпения то на стены, то на дверь собственной квартиры, Лика завела собаку домой и пулей помчалась на почту.
Наконец-то Юра Яцкевич, белорусский журналист, снимавший фильм про Евфросинию Полоцкую, прислал ей dvd со своей работой!
В поисках информации про крест Евфросинии Полоцкой Лика перерыла весь Интернет, библиотеки, архивы. Когда поняла, что, узнав какие-то биографические сведения о самой персоналии, так и не может понять, в каком направлении вести поиски креста, опять засела за компьютер. И разместила на форумах для журналистов душещипательные послания в духе «коллеги, кто что писал на эту тему, помогите, загибаюсь». Так она познакомилась с Юрой. Тележурналист пытался ей что-то объяснять по айсикью, но общение то и дело прерывалось. Юру отправляли на задания, в командировки. Не выдержав, Вронская оставила ему, находящемуся в вечном офф-лайне, свой домашний адрес с просьбой переслать диск. Через день из офф-лайна прилетело сообщение: «Жди посылку».
И вот она пришла!
На почте разомлевшая от жары блондинка, позевывая, выдала Вронской тонкий пакет из грубой бумаги. К Ликиному великому удивлению, на нем красовался листок аккуратно заполненной таможенной декларации.
«Совсем политики офигели, – огорченно подумала она, раздирая упаковку. – Как удобно было без всего этого бюрократического геморроя. Не хватало еще, чтобы столбы на границе России и Белоруссии опять вкопали. Надеюсь, мозгов хватит этого не делать».
Вернувшись домой, Лика включила диск и замерла.
– Какой же он все-таки талантливый! – прошептала она. – Да исторические фильмы самого ВВС этой работе в подметки не годятся! И столько фактуры! То, что нужно…
Слегка ошалев от четырехчасового видео, Лика разыскала среди груды книг, газет и журналов блокнот и попыталась систематизировать полученные после просмотра фильма сведения.
Версий по поводу судьбы креста Евфросинии Полоцкой в Белоруссии было, что блюд из картошки, бесчисленное множество. Отбросив совсем уж экзотические – вроде той, что крест умыкнули сами белорусские историки, – она быстро застрочила:
– Крест украден из Могилева в 1941 году немцами. Его местонахождение не известно.
– Крест вывезен в 1941-м из Могилева сотрудниками НКГБ. Возможно, спрятан в Смоленске.
– Крест еще до войны попал в фонды Эрмитажа. А потом его тайком продали частному коллекционеру из США.
– Ну что, Снап, куда мне податься? – прошептала Лика, поглаживая уткнувшуюся в колени морду собаки. – В Германию? Я не верю, что реликвия у немцев. У них такое чувство вины за войну, что даже если бы крест находился там – сто лет уже бы как передали. Еще можно поехать в Смоленск. И что я там буду делать? Копаться в лесочках? Я могу сдохнуть за раскопками, но так ничего и не найду. Вариант с США еще менее привлекателен. Допустим, после долгих потрясаний вечно просроченной журналисткой «корочкой» мне, незамужнему созданию неземной красоты, все-таки дадут визу. В США я не была, однако коллеги рассказывали, что американцы – жуткие бюрократы. Но даже если вдруг случится чудо и мне удастся договориться о встрече с представителем коллекционера или самим собирателем старины, он не скажет ровным счетом ничего нового. Опять-таки, хотел бы передать реликвию – передал бы раньше, с этой просьбой обращались руководители официальных учреждений Белоруссии. Что же делать?..
Белый ангел – любовь. Синий – грусть, розовый – нежность. Зеленый – цвет зависти и ненависти. Художник Марк Шагал подарил нам свой мир со светлыми ангелами и влюбленными, парящими над землей. Но спустя десятилетия из-за одной его неизвестной работы стали совершаться преступления. Расследуя убийство московского антиквара Ивана Корендо, следователь Владимир Седов понимает: эта смерть – лишь одно из звеньев кровавой цепи. Ради картины Шагала преступник готов на все. Писательница Лика Вронская начинает догадываться, кто идет к своей цели по трупам, но уже слишком поздно изменить ситуацию.
Фуэте Матильды Кшесинской кружило головы лучшим мужчинам Российской империи. Однажды оно вдохновило ювелира Карла Фаберже на создание уникального пасхального яйца. Через ледяной горный хрусталь видна театральная сцена. Когда раздвигается бордовый занавес, в сверкающем алмазном платье появляется танцующая балерина. Прошло время. И вот утраченное в годы революционной лихорадки хрустальное яйцо выставлено на московском аукционе анонимным продавцом. Олигарх Андрей Захаров хочет приобрести ювелирный шедевр и передать его в музей.
Перстень Венеры много веков назад озарил своим блеском роковую любовь гетеры и раба-гладиатора. Сегодня артефакт страсти, найденный одним из туристов в пещерных развалах, снова манит в золотую паутину своей красоты, толкает на безумства и преступления… Судмедэксперт Наталия Писаренко, проводившая отпуск в Кушадасах, с изумлением понимает: никому из гостей отеля берег турецкий и даром не нужен. События, происходящие здесь, исключают любые мысли об отдыхе. Когда Наталия вместо романтического свидания со своим немецким другом находит его остывающее тело, становится окончательно понятно: убийца пойдет ради перстня Венеры на все…
Этим копьем убили Иисуса Христа. Оно помогло Наполеону и Адольфу Гитлеру достичь вершин невиданной власти. Но за все приходится платить. И вот – роковое стечение обстоятельств, через много лет после окончания Великой Отечественной войны артефакт оказывается в Москве… Следователь Владимир Седов не сомневается – смерть бывшего преподавателя истории Юрия Костенко не связана с криминалом. Однако журналистка Лика Вронская выясняет, что Костенко интересовался тем самым копьем. Слишком много людей знали об этом: лидер неонацистской группировки, председатель политической партии, сын покойного, нуждающийся в деньгах.
Доди аль-Файед и Диана вышли из отеля через служебный вход. Но эта хитрость ни к чему не привела. Журналисты нагнали «Мерседес» египтянина на Елисейских Полях и снова защелкали камерами. Вспышки раздражали. Диане хотелось подремать, и она положила голову на плечо Доди. Предчувствие любви согревало душу. Все будет хорошо!.. Страшный удар и глухая темнота обрушились одновременно. А кольцо – сверкающий бриллиантами подарок аль-Файеда – сорвалось с пальца и покатилось к ногам репортера – следующего владельца в списке обреченных…
Судмедэксперт Наталия Писаренко так радовалась, получив приглашение на свадьбу коллеги! Ведь торжество произойдет в старинном замке, принадлежавшем прежде музе Михаила Лермонтова княгине Марии Щербатовой. Теперь во дворце полностью воссоздана обстановка тех лет: можно прокатиться верхом, научиться танцевать мазурку, примерить бальное платье. Однако отвлечься от работы не получилось: трагически погибает работавшая в усадьбе горничная Татьяна, и обстоятельства ее смерти настораживают эксперта. Писаренко выясняет, что существует рисунок, на котором Лермонтов изобразил свою гибель.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Алене крупно не повезло, поругавшись в парнем, она села не в то такси, и ее отвезли в заброшенную промзону, где ее загримировали под пропавшую дочь известного бизнесмена и заставляли зачитать текст от лица похищенной. Алене повсюду попадаются 5 различных материалов со странной волшебной надписью… Испокон веков существует магический палиндром из пяти волшебных слов, обладающий необыкновенной властью. Тот, кто соберет все пять кусков головоломки, способен стать богом…
Реставратор Дмитрий Старыгин работает над воссозданием полотна древнего итальянского мастера. Сюжет картины передает состояние неконтролируемого ужаса, охватившего толпу бегущих без оглядки людей. Познакомившись на выставке с необычно красивой и таинственной Лидией Грин, Старыгин узнает, что она видела подобные сюжеты у современного художника, чье имя никак не может вспомнить, так как после аварии страдает амнезией. И если Лидия найдет того человека, ее память полностью восстановится. Первые же расспросы старика-коллекционера, владевшего информацией о творчестве сюрреалиста, кончаются его лютой смертью.
Когда гнев богов уничтожил Атлантиду, последние из оставшихся в живых жрецы сумели спасти величайшее сокровище – Орихалковую книгу, тысячу лет назад дарованную великими богами их предкам. Жрецы поклялись: они не пожалеют своих жизней, чтобы святыня Атлантиды была сохранена для будущих поколений…Марина всей душой ненавидела свою соперницу Камиллу, которая получала все, чего пожелает, – блестящую карьеру телеведущей, мужчин, падающих к ее великолепным ногам, – более того, наглая стерва умудрилась за спиной Марины спать с ее мужем.
Легенда гласит, что на каждого, кто будет владеть маленькой серебряной табакеркой с выгравированными на крышке буквами «M» и «R», падет проклятье. Когда-то ею владел известный французский революционер Максимилиан Робеспьер. Но гравировка на крышке – не просто инициалы бунтаря-якобинца… Скромному администратору фотоателье Веронике поручают выбрать для шефа, Михаила Рубцова, подарок ко дню рождения. И после покупки маленькой французской табакерки с инициалами начальника жизнь Вероники кардинальным образом меняется, а вокруг начинают происходить загадочные события.