Крепость Дракона - [22]

К горлу подступила тошнота, и Уилл изверг то немногое, что еще оставалось от их последнего ужина.

Воркэльф сгреб Уилла сзади за тунику и одной рукой поставил на ноги.

— Вытри лицо и сделай глубокий вдох. Ворон поднял руку:

— Обращайся с ним осторожнее. Все произошло не так, как мы предполагали.

Уилл утер рот рукавом:

— Это и в самом деле был Темный Наемник? Он теперь мертв?

Ворон присел на кромку бассейна, положил лук на колени.

— Это была часть его, часть, которую он смог сюда доставить.

— Часть его мы вызвали сюда, — это подошла Оракла и устремила на подростка невидящий взгляд. — Извини за то, что подвергла тебя такой опасности, Уилберфорс. Козла мы использовали как связующее звено и думали, что добьемся цели, убив его. Магия, что мы использовали, была хотя и необычной, но проверенной зеками. Здесь, однако, она не сработала.

Резолют прислонил подростка к бортику бассейна. Уилл старался не смотреть на останки козла.

— Почему магия не сработала? — спросил он Ораклу.

Воркэльфийка покачала головой:

— Кайтрин и сама неплохая колдунья, поэтому она может разгадать заклинание и изменить его. Нефри-леш получился у нее очень сильным. Поэтому в будущем нам следует проявлять большую осторожность.

— Большую осторожность? — Уилл недоверчиво поморгал. — Если уж Кайтрин может создать таких сулланкири, таких могущественных… к тому же они сами могут творить чудеса…

Ворон поднял вверх руки:

— Успокойся, Уилл. Сулланкири и в самом деле обладают могуществом. Когда-то они были нашими защитниками, но и они уязвимы.

Резолют важно кивнул головой:

— Не такие уж они и могущественные. Их можно убить, и когда мы их убиваем, то тем самым сильно досаждаем Кайтрин. Ты причинил боль Нефри-лешу, и Кайтрин знает, что в будущем ей тоже придется быть осторожной.

Уилл кивнул. В таком рассуждении была логика, хотя понимал он до сих пор очень мало.

— Что означал его приход сюда? Какие у него были намерения? Добрые или. злые? Ну да, я понимаю, что злые, но если он теперь мертв…

Ворон вздохнул:

— Он не мертв, хотя и пострадал немного. Какое-то время он будет испытывать усталость. А его способность к перевоплощению очень для нас опасна. Он может стать кем угодно, если того пожелает.

Резолют презрительно фыркнул:

— А вот сущности своей он изменить не может, и это мы используем, чтобы убить его.

Воркэльфийка погладила Уилла по голове:

— А что касается его прихода, так это хорошо. И означает это то, что ты — тот, кого мы ищем или, во всяком случае тесно с ним связан.

— Ты получил хороший урок, мальчик. — Резолют поднял монстра, которого убил, и швырнул к ногам Уилла. — Это бормокин. Кайтрин использует их в качестве солдат. Они сильны, хотя и не слишком умны. Обрати внимание на эти челюсти. Он может спокойно откусить руку. Они умирают, но борются до конца.

— Но вы и Ворон так легко с ними расправились. Резолют приблизил к Уиллу лицо:

— С тех пор как мы потеряли Воркеллин, прошло очень много времени. С тех самых пор я и убиваю бормокинов. Так что наловчился и использую для этого каждую возможность.

— Мне показалось, что, войдя сюда, они немного растерялись, — пожал плечами Ворон. — Тот, которого убил ты, Уилл, — вилейн. Он мельче и похож на ребенка, нарядившегося на карнавале в шкуру медведя, зато он умнее и способен к магии. Кайтрин ставит их в качестве командиров. Атака эта была явно незапланированная. Ведь если бы все шло по плану, их явилось бы сюда куда больше.

— Мне это совсем не нравится, — покачал головой Уилл. — Я хочу домой, хочу забыть обо всем. Отпустите меня, пожалуйста.

Оракла опустилась на колени и обтерла ему лицо рукавом своего одеяния.

— Забывать ничего нельзя, Уилберфорс, нельзя также убежать и спрятаться. Время нынче судьбоносное, и твоя роль в нем только-только начала проступать. И хотя некоторые полагают, что предрекать несчастья неправильно, но делать это все-таки необходимо.

Уилл вздрогнул, и его опять стошнило.

ГЛАВА 9

Вечером он забылся неглубоким сном и вскоре проснулся. Кошмары мальчика не мучили, но боязнь, что они вернутся, не давала снова уснуть. Он понимал, что в данный момент ему ничто не угрожает: у входа в пещеру стоял на часах Ворон, а Резолют спал в комнате, посвященной Воркеллину. Уиллу разрешили развернуть одеяло в алькове, который Оракла называла своим домом. Кстати, после ужина и недолгого сна она куда-то запропастилась.

Уилл сидел в темноте и размышлял о том, что произошло в нижнем помещении. Перед глазами всплывали картины схватки и смерти, и по спине снова бежали мурашки, но не потому, что картины эти казались ему такими ужасными. Крови он за свою недолгую жизнь насмотрелся. В Низине и дня не проходило без кровопролития, будь то уличная потасовка, попавший под телегу ребенок или драка на убогой вечеринке. Убийство, разбой, насилие, каннибализм — все это было для него не в новинку, и по вечерам у них об этом часто шептались.

А вот фрески в нижнем помещении казались ему более убедительными, чем ночные разговоры или корчившийся на сцене в конвульсиях актер, даже чем кровь, текущая по водосточной канаве. Фрески источали ненависть. Каждый изображенный удар ножом вонзался в его тело. Он не столько чувствовал боль от нанесенных ран, сколько потерю человеческих жизней.