Крепость Бреслау - [52]

Предупреждаю: я не буду об этом вообще с Вами разговаривать, потому что эта тема для меня слишком болезненна. Я чувствую себя отвергнутым любовником. В то же время не чувствую к вам ненависти или сожаления. Я сторонник пассивного детерминизма, что означает полное подчинение Воле Божией. Такой подход исключает любые аффекты.

Повторяю: никогда с Вами уже на эту тему не буду разговаривать. Я признался и почувствовал облегчение — как всегда, когда мы сбрасываем с себя то, что у нас болит. Признавая мои чувства по отношению к ней и ее чувства по отношению к вам, я не совсем бескорыстен. Если Вы, зная о страсти графини, сами в нее влюбились, я достигну своей цели.

Сам себя одаряю благословением страдания, одним из восьми благословений на Горе — когда графиня будет с вами, когда будет на вас смотреть с любовью, я при этом буду, более того — я при этом хочу быть, потому что я должен страдать, потому что страдание является смыслом нашей жизни.

Сегодня уже это все я говорил Вам, но я боюсь, что, может быть, вы забыли мою речь.

Для меня совершенно понятно, что вы должны отреагировать на вчерашние происшествия — Ваше неудавшееся покушение на Гнерлиха, смерть Ваших друзей.

Неудивительно поэтому, что пили, как кирасир.

Потому что неплохо знаю алкогольные земли, я знаю, что блуждающий по ним натыкается на такие места, в которых его тело и психика разделяются: одно на первый взгляд исправно — моторно и словесно — второе погибает в объятиях беспамятства.

Так было и с Вами. Вы задавали мне правильные и непростые вопросы, но боюсь, что, может быть, Вы не помните ни вопросов, ни ответов.

Мок после прочтения этих пассажей выловил из клубков противоречивых мыслей одну из них, которая была настолько отвратительна, что мгновенно ее подавил.

Он снял маску, поднялся с кресла и зашаркал на кухню.

Открутил кран и наполнил водой старый кувшин для молока.

Возвращаясь в кабинет, он увидел в зеркале, висящем в прихожей, свое разрушенное, старое лицо, на котором натягивалась и обмякла пленка от ожогов.

В голове снова пронеслась у него эта отвратительная мысль, которая теперь была как кашель, высвобождающий водопад рвоты.

Он знал, что если этой мысли не произнесет громко и красноречиво, что если смело не назовет демона его собственным именем, то побежит в туалет и будет виться в судорогах на краю раковины.

Сел снова в кресло с кувшином в руках и произнес заклинание, которое должно было усмирить злого духа:

— Это хорошо, что Карен от меня ушла. Княгиня ко мне стремится, а Карен мне уже не мешает. Уже нет моей жены. Я свободен! Я смогу быть с княгиней!

Последние слова Мока погибли в хрипе его собственных легких. Приблизил лицо к кувшину и освободил организм от всяких токсинов. Рвота вернула спокойствие и баланс жидкости. Через несколько минут он сидел неподвижно в кресле. Отнес кувшин в ванную, вылил его, а потом подстриг ножницами седую бороду.

Затем оделся с изысканной элегантностью: недавно отглаженный темный костюм в светлую полоску, белая рубашка, бордовый галстук. На лицо надел шелковую маску и взглянул на себя в зеркало.

— Все в порядке, — сказал он себе. — Теперь уже нет демонов.

Он вернулся в кабинет, сел за стол и закурил папиросу. Очередные пассажи письма профессора Брендла были чрезвычайно интересны для потенциального лингвиста Мока.

Интересовала Вас наверняка интересная проблема. Что графиня является объектом всех девяти благословений, в этом вы не сомневаетесь. Что спасется из поражения, которое нас всех ждет в Бреслау, это уже для Вас не было так очевидно. Непонятно зато совершенно было для Вас, почему Вы сами могли бы спастись из Бреслау. Охарактеризовали Вы самого себе как отрицание всех добродетелей с Горы.

Вы согласились, однако, со мной, что можно некую Вашу особенность увидеть в одном благословении: «Блаженны те, кто алчет и жаждет справедливости».

«Почему я мог бы спастись из этого ада, если отвечаю только одному из девяти благословений?» — спросили Вы, становясь все более и более раздраженным. Еще раз объясню.

В нашем рассуждении будем ссылаться на Новый Завет в переводе Мартина Лютера.

Все благословения имеют следующую схему: «счастливы те, кто… ибо они». То есть во всех благословениях в переводе Лютера глагол используется в третьем лице множественного числа, а именно: «они являются нищими духом», «они несут страдание», «они являются чистыми сердца» et cetera, et cetera.

Я сказал: «во всех благословениях». Должен сказать: «во всех, кроме одного».

Вот в Мф. 5, 6 читаем в переводе Лютера: «Блаженны вы, кто алчет и жаждет справедливости». А значит, у нас здесь второе лицо множественного числа — «вы», а не третья — «они». Это очень характерно. Существует лингвистическая теория, что первое лицо множественного числа означает отправителя коллективного, а второе — коллективного адресата языкового сообщения. Третье лицо же обозначает его тему, в данном случае по числу — коллективную тему, которая касается совокупности человеческих единиц. Христос, благословляя людей, в восьми благословениях рисует ситуацию, касающуюся многих человеческих единиц, в одном же обращаются к конкретным лицам. Другими словами, восемь раз показывает какое-то состояние, рекомендованное им самим, в одном случае обращается непосредственно к своим слушателям.