Крепость - [143]
– Погодите, – взмолился Мальцов, – завтра буду в Москве, сам заберу.
На следующий день первым автобусом выехал в Москву.
– Что у вас там случилось? – спросил председатель полевого комитета в ответ на приветствие.
– Что вы имеете в виду?
– Иван Сергеевич, сегодня позвонили из министерства культуры, просили не выдавать вам открытый лист.
– И?..
– Я сказал, что лист подписан и выслан вчера по почте, о чем имеется запись в регистрационном журнале. Так что случилось, Иван Сергеевич?
Бессменного председателя полевого комитета Антона Павловича Шерлова, уважаемого всеми ученого-античника, Мальцов знал все двадцать с лишним лет, что занимался раскопками.
– Интриги музея, Антон Павлович, – не вдаваясь в детали, сказал Мальцов.
– Ну-ну, обычное дело. Наслышан о ваших битвах, сочувствую. К вам претензий у полевого комитета нет. Министерство еще на нас руку не наложило, но вы наверняка слышали, они мечтают нас курировать, и, боюсь, наша песенка спета. Так что из фрондерских соображений я им соврал.
– Похоже, скоро на всех на нас руку наложат, Антон Павлович, а мы не сдадимся, нельзя нам, – поддержал его Мальцов.
– Вы знаете, я Деревск люблю, так что всё от меня зависящее, пока от меня что-то зависит… – Антон Павлович посмотрел на него печальными глазами.
– Спасибо, огромное спасибо, вы даже не представляете, что сделали. У меня там открытие назревает, а мне палки в колёса…
– Понимаю, Иван Сергеевич, копайте себе спокойно.
Весь последний год ходили упорные слухи, что власть начнет наступление на научное сообщество. Разрешительные функции института, выдача открытых листов – первое, на что бы стали покушаться. Фронда Антона Павловича была Мальцову абсолютно понятна, будь он на его месте, и сам поступил бы точно так же.
От Антона Павловича зашел в сектор к Нилову, но тот неожиданно уехал в Астрахань: при строительных работах разворотили скифский курган, в погребальной камере обнаружили золото – Валя помчался спасать памятник. Про книгу никто ничего не знал, возможно, Нилов и прочитать-то ее не успел. Молчание коллеги, таким образом, было вполне оправданно.
Мальцов ехал назад в автобусе, и ликование, что успел, что маленькая подлянка министерству сработала, быстро прошло. Ведь пытались опередить, чуть не закрыли раскопки, не рассчитали только одно: ученая солидарность пока еще была сильнее их указа. Пока еще была… вспомнил печальные глаза Антона Павловича. Попытался заснуть, но сон не шел. Сидел глядел в окно на бесконечные деревни, тянущиеся одна за одной после Клина. Деревни, как и в радищевские времена, по старинке лепились к тракту. На растяжках перед домами висел нехитрый товар – махровые полотенца со стодолларовой купюрой или с жеманными красавицами, спартаковские шарфы, на грубо сколоченных полках теснились ряды одинаковых плюшевых медведей и оранжевых львов, Микки-Маусы и обезьяны, мешки с кукурузными хлопьями, в нижних рядах стояли банки с соленьями. Самодельные фанерные палатки предлагали привозную копченую рыбу: «Любая рыба на любой вкус!», унты и шкурки черно-бурых лис из местного зверосовхоза. Ветерок трепал повешенные за хвост шкуры, раскачивал сухих щук и судаков. Унылое однообразие – товаров, вывесок, расцветок – наводило вязкую тоску, от нее не было избавления, как ни крутись на узком автобусном кресле.
Тогда он стал думать о предстоящем разговоре с Бортниковым. Такой разговор назревал, как фурункул под мышкой, чем скорее вскрыть нарыв, тем… Что, что могло измениться? Что он мог изменить? Решил спросить откровенно о связи с Пал Палычем, в которой обвиняла Бортникова, а значит, и его, Нина. А если такая связь и правда существует, если всё затеяно ради тех же денег, ради реконструкции, крупного госзаказа?.. Он боялся этого разговора. Мир крутится, как заметила Нина, поспевай или не выживешь. Но он никуда не собирался спешить, не жил и не будет жить по блатной логике: умри ты сегодня, а я завтра. Неужели Нина с Калюжным правы, и он попал в водоворот, в заколдованный круг, из которого уже не выбраться?
Мысли в голове стали чугунными, как в запутанном сне, казалось, он упустил что-то важное, случившееся в самом начале, когда еще в его силах было исправить ошибку. И как бывает в сюжетном сне, всплывали и гасли в сознании слова: «Министерство культуры не даст», «За нами губернатор!», «Бортников не прост». Не прост, кто бы спорил, простаки в его мире не выживают. Но неужели, неужели, сверлила мысль, попался на крючок, заглотил наживку? Ощущение удачи, победы, посетившее в кабинете Антона Павловича, испарилось совсем.
Над дорогой зависли кучевые облака, похожие на наковальни со вздымающимися краями и плоской нижней частью, они закупорили небесное пространство, вяло текли по небу навстречу движению автобуса, копя электрические заряды, набирая грозную силу, пока не готовую вырваться наружу. Звонок из министерства, приказ не выдавать ему открытый лист – что еще надо было ему узнать, чтобы поверить: подковерная схватка уже началась, идет полным ходом, и он в игре? Раскоп – первый ход, заступ на территорию противника. Звонок из министерства – ответ, пешка, выдвинувшаяся навстречу, прелюдия крупной и неминуемой атаки.
Уже тысячу лет стоит на берегах реки Волхов древнейший русский город – Новгород. И спокон веку славился он своим товаром, со многими заморским странами торговали новгородские купцы. Особенно ценились русские меха – собольи куньи, горностаевые, песцовые. Богател город, рос, строился. Господин Велики Новгород – любовно и почтительно называли его. О жизни древнего Новгорода историки узнают из летописей – специальных книг, куда год за годом заносились все события, происходившие на Руси. Но скупы летописи на слова, многое они и досказывают, о многом молчат.
В маленьком, забытом богом городке живет юноша по прозвищу Хорек. Неполная семья, мать – алкоголичка, мальчик воспитывает себя сам, как умеет. Взрослея, становится жестоким и мстительным, силой берет то, что другие не хотят или не могут ему дать. Но в какой-то момент он открывает в себе странную и пугающую особенность – он может разговаривать с богом и тот его слышит. Правда, бог Хорька – это не церковный бог, не бог обрядов и ритуалов, а природный, простой и всеобъемлющий бог, который был у человечества еще до начала религий.
История русской женщины, потоком драматических событий унесенной из Средней Азии в Россию, противостоящей неумолимому течению жизни, а иногда и задыхающейся, словно рыба, без воздуха понимания и человеческой взаимности… Прозвище Рыба, прилипшее к героине — несправедливо и обидно: ни холодной, ни бесчувственной ее никак не назовешь. Вера — медсестра. И она действительно лечит — всех, кто в ней нуждается, кто ищет у нее утешения и любви. Ее молитва: «Отче-Бог, помоги им, а мне как хочешь!».
Два отважных странника Рудл и Бурдл из Путешествующего Народца попадают в некую страну, терпящую экологическое бедствие, солнце и луна поменялись местами, и, как и полагается в сказке-мифе, даже Мудрый Ворон, наперсник и учитель Месяца, не знает выхода из создавшейся ситуации. Стране грозит гибель от недосыпа, горы болеют лихорадкой, лунарики истерией, летучие коровки не выдают сонного молока… Влюбленный Профессор, сбежавший из цивилизованного мира в дикую природу, сам того не подозревая, становится виновником обрушившихся на страну бедствий.
Роман «Арлекин» Петра Алешковского, лауреата премии «Русский Букер», – это жизнеописание незаслуженно забытого русского гения, поэта начала XVIII века Василия Кирилловича Тредиаковского, просветителя, переводчика, академика Санкт-Петербургской академии наук, создателя системы русского стиха, которой мы пользуемся и по сей день.
Сюжеты Алешковского – сюжеты-оборотни, вечные истории человечества, пересказанные на языке современности. При желании можно разыскать все литературные и мифологические источники – и лежащие на поверхности, и хитро спрятанные автором. Но сталкиваясь с непридуманными случаями из самой жизни, с реальными историческими фактами, старые повествовательные схемы преображаются и оживают. Внешне это собрание занимательных историй, современных сказок, которые так любит сегодняшний читатель. Но при этом достаточно быстро в книге обнаруживается тот «второй план», во имя которого все и задумано…(О.
Книга посвящена одному из самых значительных творений России - Храму Христа Спасителя в Москве. Автор романа раскрывает любопытные тайны, связанные с Храмом, рассказывает о тайниках и лабиринтах Чертолья и Боровицкого холма. Воссоздавая картины трагической судьбы замечательного памятника, автор призывает к восстановлению и сохранению национальной святыни русского народа.
Любашин вышел из департамента культуры и пошел по улице. Несмотря на начала сентября, было прохладно, дул промозглый сильный ветер, на небесах собирался дождь. Но Любашин ничего этого не видел, он слишком углубился в собственные мысли. А они заслоняли от него все, что происходило вокруг. Даже если бы началась метель, то, возможно, он бы этого сразу и не заметил. Только что произошло то, о чем говорилось давно, чего очень боялись, но надеялись, что не случится. Руководитель департамента культуры с сочувственным выражением лица, с извиняющей улыбкой на губах объявил, что театр снимается с государственного иждивения и отправляется в свободное плавание.
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
Содержание:1. Белка 2. Дверной молоток 3. Гудок парохода 4. Комар 5. Мой друг Абдул 6. Персиковый росток 7. Тетушка Лейла ждала 8. Трикотажный костюм 9. Тропа ведет в горы 10. Цветы полевые Герои произведений Гусейна Аббасзаде — бывшие фронтовики, ученые, студенты, жители села — это живые образы наших современников со всеми своими радостями, огорчениями, переживаниями. В центре внимания автора — нравственное содержание духовного мира советского человека, мера его ответственности перед временем, обществом и своей совестью.
МГНОВЕННЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР THE SATURDAY TIMES. ИДЕАЛЬНО ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ ФРЕДРИКА БАКМАНА. Иногда, чтобы выбраться из дебрей, нужно в них зайти. Айзек стоит на мосту в одиночестве. Он сломлен, разбит и не знает, как ему жить дальше. От отчаяния он кричит куда-то вниз, в реку. А потом вдруг слышит ответ. Крик – возможно, даже более отчаянный, чем его собственный. Айзек следует за звуком в лес. И то, что он там находит, меняет все. Эта история может показаться вам знакомой. Потерянный человек и нежданный гость, который станет его другом, но не сможет остаться навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
Евгений Водолазкин в своем новом романе «Брисбен» продолжает истории героев («Лавр», «Авиатор»), судьба которых — как в античной трагедии — вдруг и сразу меняется. Глеб Яновский — музыкант-виртуоз — на пике успеха теряет возможность выступать из-за болезни и пытается найти иной смысл жизни, новую точку опоры. В этом ему помогает… прошлое — он пытается собрать воедино воспоминания о киевском детстве в семидесятые, о юности в Ленинграде, настоящем в Германии и снова в Киеве уже в двухтысячные. Только Брисбена нет среди этих путешествий по жизни.
Евгений Водолазкин – прозаик, филолог. Автор бестселлера “Лавр” и изящного historical fiction “Соловьев и Ларионов”. В России его называют “русским Умберто Эко”, в Америке – после выхода “Лавра” на английском – “русским Маркесом”. Ему же достаточно быть самим собой. Произведения Водолазкина переведены на многие иностранные языки.Герой нового романа “Авиатор” – человек в состоянии tabula rasa: очнувшись однажды на больничной койке, он понимает, что не знает про себя ровным счетом ничего – ни своего имени, ни кто он такой, ни где находится.
Роман Евгения Водолазкина «Лавр» о жизни средневекового целителя стал литературным событием 2013 года (премии «Большая книга» и «Ясная Поляна»), был переведен на многие языки. Следующие романы – «Авиатор» и «Брисбен» – также стали бестселлерами. «Соловьев и Ларионов» – ранний роман Водолазкина – написан в русле его магистральной темы: столкновение времён, а в конечном счете – преодоление времени. Молодой историк Соловьев с головой окунается в другую эпоху, воссоздавая историю жизни белого генерала Ларионова, – и это вдруг удивительным образом начинает влиять на его собственную жизнь.