Крепость - [14]

Девушка. Все-таки вы сын своего отца.

Мужчина. Теперь вы пытаетесь истолковать все по-новому? Но, как это ни печально, все не так безмятежно, как кажется. Все странно и подозрительно. Какое-то непередаваемое чувство, точно электричество, зарядило мое тело.

Девушка. Чувство, точно электричество?

Мужчина. Вот именно… Чувство дикой жестокости… Даже в отношении покойной сестры-чувство жалости смешивается с желанием разнести вдребезги все, что связано с ней…

Девушка. Если речь идет о хрупком стакане, его разбить нетрудно.

Мужчина. Может, я и хочу все это разбить, потому что оно легко разрушимо.

Девушка. Слишком сильная любовь во сто крат страшнее ненависти.

Мужчина. Да, пожалуй, так сказать можно… Видимо, нерастраченная злоба против воли отца взорвалась во мне злобой против сестры.

Девушка (закончив косметику). Ну как?.. Шестидесятипроцентная сестра… Немного другая, чем в прошлый раз, но все же…

Мужчина (равнодушно). Сойдет…

Девушка. Ответ, прямо скажем, безразличный.

Мужчина. Напрасно ты так говоришь…

Девушка (вызывающе). И в доказательство вы потбм захотите разбить меня, как стакан?

Мужчина. Если так повернется судьба.

Девушка (раскинув руки, поворачивается к нему спиной). Вы не поможете мне переодеться?

Мужчина. Оставь, пожалуйста.

Девушка. Не хотите выпить за воскресшую сестру?

Мужчина. К сожалению, бутылку унесли.

Девушка. У меня есть другая… (Достает uз сумки, бутылку и, глядя искоса на оторопевшего мужчину, простодушно.) Вы уж меня простите.

Мужчина (ошеломлен). Ничего…

Девушка. Я захватила ее домой, но давайте лучше выпьем здесь…

Мужчина (растерянно открывая бутылку). Это ты занятно придумала припрятать бутылку…

Девушка. Добро и зло, наверно, не развились во мне. Я это часто слышу.

Мужчина (наполняя стакан). Ты первая. Будем пить по очереди.

Девушка (выпив половину, возвращает ему стакан). Я опять громко глотала?

Мужчина. Просто раньше я был раздражен. (Допивает.)

Девушка. Ничего страшного… Будь я на вашем месте, я бы злилась еще больше вашего…

Мужчина. Потому что не пришлось бы получить тысячу с лишним иен за десять минут, да?

Девушка. Интересно, сколько у вас денег?

Мужчина. Видишь ли…

Девушка. Миллионов сто?

Мужчина. Видишь ли…

Девушка. Сколько же, в десять раз больше?

Мужчина. Предположим…

Девушка (вздыхая). Зачем я спрашиваю?.. Это так же глупо, как считать, сколько я стою.

Мужчина. Выпьешь еще?

Девушка. Выпью.

Мужчина (беспокойно). Что там Яги возится? (Наполняет стакан и протягивает его девушке.)

Девушка. А вы, оказывается, еще больший трус, чем я думала.

Мужчина. Трус?

Девушка. Сейчас, по-моему, волноваться нечего.

Мужчина. А я не волнуюсь. Но, между прочим, основу нашего нынешнего дела заложил отец… Мы взращивали уже то, что было им посеяно.

Девушка. Посеять семена — полдела. Если не удобрять, не полоть, в общем, не ухаживать как следует за тем, что посеяно, урожая не соберешь.

Мужчина. Да, я не бездельничал…

Девушка. Будь я богата, как вы, я бы била и крушила все, что ни попадет под руку! Но вас бы даже я пальцем не тронула.

Мужчина. Это разные вещи.

Девушка. Одинаковые.

Следующий диалог представляет собой беседу двух людей, абсолютно разобщенных. Мужчина не рассчитывает, что девушка поймет его слова, а девушка даже не пытается понять их.

Мужчина. Выслушай меня… Отец действительно разбогател на войне… Правда, законы он соблюдал самым строгим образом… Он точно клещ впился в главарей квантунской армии и благодаря этому из хозяина одного-единственного заводика постепенно превратился во владельца огромного предприятия с семью электроплавильными печами… К тому же завод его стал строго секретным предприятием, снабжавшим военную промышленность алюминием, ферромарганцем, сырьем для взрывчатки… Следует еще добавить, что за колючей проволокой под надзором вооруженной охраны работали согнанные на принудительный труд калеки и пленные восьмой китайской армии, не получавшие ни сэна… Ты, конечно, представляешь, что их заставляли работать до седьмого пота… Но это бы еще ничего… Отец проделал трюк: на полученные таким образом деньги он скупал в Японии электроплавильные заводы, закрывавшиеся один за другим из-за нехватки сырья, и перевозил их в горные районы, где опасность воздушных налетов была почти исключена… Казалось, он предвидел ход войны… И что же? Все получилось, как он предполагал! Фактически отец пожирал государство!.. Но никто не упрекнет меня за наши капиталы… Что такое государство? Не бык ли это, довольный своей участью быть сожранным?… А если так, то и народ, согласный со своим государством, признал правильным все, что делал отец… Стоит японцу назвать себя японцем, как он уже вынужден оправдывать действия отца… В общем, все прекрасно… Но не слишком ли прекрасно? И кто возьмет на себя ответственность за кровь, пролитую миллионами солдат?.. Одним из солдат, проливших свою кровь, был и мой старший брат… Может быть, отец взял эту кровь в долг или, наоборот, отдал ее в долг?.. И если государство не считать партнером в этой сделке, тогда ответственности как таковой в нашем мире вообще не существует… Поэтому совершенно естественно, что отец оказался неуязвимым… Поскольку государство не привлекает к ответственности, то и война и убийство сына и дочери причиняет боль не сильнее булавочного укола… Все чудесно… А уж если невиновен отец, тем более невиновен и я… Прекрасное рассуждение:.. Но временами меня охватывает мучительная тревога… Стоит японцу назвать себя японцем, как он уже вынужден простить и меня, но не звучит ли ато по меньшей мере комично и жестоко?… Я испытываю непереносимый стыд от того, что я японец.