Крепкая подпись - [48]
Невозможно было остановиться, не было сил прекратить это блаженное истязание горячим веником. Ожесточенно стегали друг друга, покрикивали: «А ну, еще!», «Дай покрепче!» А Петрович все поддавал пару, окатывая крутым кипятком огнедышащие печные своды.
Наконец потянулись один за другим в предбанник, где из открытых окошек веяло вечерней прохладой.
Лишь Федор Михин не мог расстаться с этой волшебной, невиданной им деревенской баней. Он возлежал на полке у самого потолка, охваченный сухим, томительным жаром, и только стонал от наслаждения.
— Федя, живой? — кричали ему из предбанника.
— Братцы, никак не уйти… Первый раз за всю житуху!
Петрович, исчезавший на некоторое время, вернулся, таща огромный тюк.
— Матвей Семеныч велели, чтоб старой одежки не надевать!
«Дачники» не сразу постигли, что Матвей Семеныч и ихний Мотя Черняк — одно и то же лицо. До сих пор он еще никогда не фигурировал в таком наименовании. А когда уразумели это, Петрович объяснил, что снятая ими одежка будет выстирана, зачинена и отглажена в самое короткое время, а пока, на замен, есть другая, с барского плеча — примеряйте, кому что гоже…
Когда Черняк, отвлекшийся хозяйственными делами, подошел к банному терему, оттуда доносился громовой хохот. Можно было подумать со стороны, что в тереме идет пир горой. Зрелище, открывшееся в предбаннике, поразило его.
Долговязый Петро Дубонос в широкополой соломенной шляпе, в сиреневом халате, не достигавшем колен, отплясывал какой-то дикий, фантастический танец. Под стать ему были и зрители, шумно выражавшие свое одобрение.
В глазах рябило при виде голубых и кремовых пижам, бархатных домашних курточек, полосатых фрачных брюк, твердых крахмальных рубашек с выпуклыми, лебедиными грудями. У некоторых красовались галстуки на голых шеях. Даже зонтики, трости и бинокль-лорнет притащил старательный Петрович.
Через некоторое время удивительное, маскарадное шествие направилось к даче. И едва переступили «дачники» порог, как пахнуло на них крепким, щемящим нутро мясным наваром, сладостным ароматом свежеиспеченного хлеба. И опять встретила их Ульяна Петровна и, сияя морщинками, произнесла по-старинному:
— Кушать пожалуйте!
Рядом с передней, где стояли часы-шкаф и чучело медведя с подносом в лапах, находилась столовая. Окна в комнате были задернуты шторами. Над обеденным столом висела тяжелая керосиновая лампа под абажуром. Поблескивали белизной тарелки. Посредине стола выстроились плетеные корзиночки с хлебом: не питерские вымеренные осьмухи лежали в них, а пышные ломти настоящего «аржаного».
«Дачники» даже притихли при виде такого убранства и рассаживались с небывалой чинностью. Как и подобает руководящему лицу, Матвей Черняк занял место во главе стола. Он был очень доволен произведенным эффектом. А сколько еще впереди!
Тут же были назначены дежурные по кухне. Они принесли начищенный до нестерпимого блеска бачок и водрузили его на табурет возле стола. Появилась Ульяна Петровна в белом чепце и фартуке, с черпаком наготове.
Стол ожил, зазвякал ложками. Все дальнейшее походило на горячую поспешную уборку — никаких разговоров, все работают молча. С тем же проворством дежурные принесли второе. Корзиночки с хлебом опустели.
Ульяна Петровна немножко волновалась и, пока гости ели, все выглядывала из коридорчика, соединявшего кухню со столовой. Это был, так сказать, ее дебют — ведь ей не доводилось еще кормить таких гостей. И она сразу же могла убедиться в своем оглушительном успехе: всё подчистую, а посуду хоть не мой…
Несколько раз она бросала вопрошающие взгляды на своего начальника. Значение этих взглядов было ему понятно, но он отрицательно покачивал головой. Речь шла о добавках, которые он считал преждевременными.
— Конечно, вы могли бы все повторить сначала, — сказал он, поднимаясь из-за стола, — но не будем так уж сразу наваливаться. Надеюсь, что объяснений не требуется… А сейчас давайте знакомиться с нашей тихой обителью…
Слова о тихой обители, частенько произносимые по разным поводам, прозвучали здесь удивительно к месту. Они точно придуманы были для этих спокойных комнат со светлыми шторами, для лесенок с ковриками, заглушающими шаги, для всяческих ниш, диванчиков, низеньких мягких кресел.
— А тут ваша спальня, — сказал Черняк, открывая дверь на стеклянную галерею, которая тянулась через второй этаж.
Двадцать туго набитых матрацев расположились на полу в строгом порядке, застеленные ослепляюще белыми простынями.
— Подкрахмалены! — небрежно заметил Черняк. — Вообще, я думаю, вам тут понравится… А теперь, согласно правилам внутреннего распорядка, пожелаю вам спокойной ночи.
НОЧЬ ОТОРГА
Часы-шкаф старчески закашлялись и точно в раздумье отбили три тягучих удара. Время позднее, но оторг еще не ложился. Сегодня у него особый день, особая ночь. Он испытал во всей полноте одну из самых больших радостей, какая может выпасть человеку: то, что недавно было только лишь мыслью, мечтой, воплотилось в непреложный факт.
Дача есть, дача существует.
Сейчас здесь ночь, тишина. Как будто ничего и не произошло. Так же, как и вчера, поскрипывают половицы, осторожно тикают часы, слышен неясный шорох за обоями. И все-таки что-то иное появилось тут сегодня. По каким-то неуловимым признакам чувствуется, что этот дом заселен, обитаем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.