Креольские ночи - [50]

– Что случилось? – усмехнулся Рене. – Вы хотите утаить от судьи свое участие в мошеннических трюках компаньона?

– Я… я не хотела в них участвовать.

– В самом деле? – заметил Рене. – Разве вы пришли не для того, чтобы прикрыть обман Уоллеса?

– Нет! – воскликнула она. Ее взгляд от Рене переметнулся к судье. – По крайней мере, не так, как вы пытаетесь это представить. Я не хотела ему помогать. Я только хотела, чтобы его не поймали.

– А, ясно, – заметил Рене, торжествуя. Элина покраснела.

Рене продолжал, понимая, что одержал верх:

– Порядочная женщина вряд ли заметит, что кто-то жульничает. Даже никто из мужчин не заметил. Меня удивляет, что вам это удалось.

Элина в отчаянии стиснула руки.

– Вы не понимаете. Я сама играла с Алексом. Я знала, какие трюки он использует, попав в безвыходное положение.

– И вы хотели защитить своего брата? – вмешался Хуан, с досадой посмотрев в сторону Рене.

Элина повернулась к судье: ей показалось, что он понимает ее.

– Да. Я не могла допустить, чтобы брата поймали. – Она бросила на Рене полный горечи взгляд.

– Почему же вы не настояли на том, чтобы вместе уйти? – спросил Хуан.

– Я пыталась, но Алекс не захотел. Временами он бывал очень упрям.

Рене сжал зубы, заметив, что Хуан на стороне Элины. Он не мог упрекать этого человека за стремление разобраться, но понимал, что Элина постарается представить свои действия по возможности в лучшем свете.

– Почему бы тебе не напомнить месье Оливейре, как именно вы решили не позволить мне отправить Уоллеса в тюрьму? – сказал Рене.

Элина побледнела, когда Хуан обратил к ней вопросительный взгляд, и тяжело вздохнула.

– Я ударила месье Бонанжа по голове бутылкой виски, – сказала она едва слышным шепотом.

К немалому удивлению Рене, Хуан расхохотался.

– О да, – сказал он спустя мгновение, – я совсем забыл эту деталь с бутылкой виски. Вы должны признать, Рене, что девушка проявила недюжинную находчивость. Уверен, нашлось бы множество женщин, которые с большим удовольствием съездили бы вам по голове бутылкой виски, когда вы доставляли им неприятности.

Рене насмешливо улыбнулся:

– Но никто из них не стал бы после этого красть у меня деньги.

– Я не крала! – запротестовала Элина. – Их взял Алекс. Я пыталась его остановить, правда, пыталась!

– Из-за этого он ударил вас, дорогая? – осведомился Рене, решив выяснить вопрос до конца. – Или же ваш брат и прежде занимался рукоприкладством?

– Алекс был не в себе, – ответила Элина со вздохом. – Раньше он никогда этого не делал.

– Раньше чего? – настойчиво продолжал Рене. И, не дожидаясь ответа, обратился к судье: – Скажите, Хуан, многих ли вы знаете порядочных мужчин, которые бьют своих сестер, особенно после того, как те только что спасли их шкуру?

Хуан ничего не сказал, молча с состраданием глядя на Элину. Она полуобернулась к Рене.

– Оставьте Александра в покое! Разве не достаточно того, что вы его убили? Наши отношения в прошлом вас совершенно не касаются.

Глаза Рене вспыхнули, когда он увидел, что Хуан ждет опровержения ее слов.

– Меня все касается, в особенности, когда вы заявляете, что вы оба дети Филиппа! – изрек Рене с все возрастающим гневом, заметив, что Хуан все больше и больше сочувствует Элине.

Слова Рене возымели именно тот эффект, на который он и рассчитывал.

Хуан был известен своим самообладанием в зале суда, но при вспышке Рене даже у него отвисла челюсть.

– Что? – только и сказал он, тогда как Элина побагровела. Повернувшись лицом к Рене, она наклонилась вперед, в ярости сжимая ручки кресла.

– Вы говорили, что я смогу сама изложить это дело! Обещали не вмешиваться, пока в этом не будет необходимости. Но, как обычно, солгали. Вы убийца и лжец, и все это расследование – чистый фарс, не так ли?

– Объясните, что происходит! – потребовал Хуан.

Но Рене, пропустив его слова мимо ушей, напустился на Элину:

– Вы очень хорошо рассказываете сказки! Как можно здраво судить о них, когда ваши соблазнительные глазки полны мольбы? Дальше рассказывать буду я! А вы можете вмешиваться, если я что-нибудь упущу.

– Нет! – возразил Хуан. – Я хочу выслушать мадемуазель. Ведь для этого вы меня сюда привезли, и я хочу услышать эту историю из ее уст, а не из ваших.

Мгновение Рене гневно смотрел на обоих. Затем, взяв себя в руки, бросил:

– Что же, дело ваше.

Хуан повернулся к Элине с выражением неизменной доброты на лице и взял ее дрожащие руки в свои.

– Как понимать то, что вы дочь Филиппа, а Рене – убийца?

– Моим отцом был Филипп Ванье. – Элина откинулась в кресле и высвободила руки из рук Хуана. – Когда мама умерла, мы с братом приехали сюда, чтобы отыскать его. Папа не вернулся из последней поездки в назначенное время, и мы о нем беспокоились. Мы остались одни. Мы в нем нуждались. Поэтому мы приехали сюда. Я и вообразить не могла… – Она внезапно замолкла.

– Вы хотите сказать, что ваша мать была… э-э… любовницей Филиппа? – спросил Хуан, тщетно пытаясь облечь свой вопрос в деликатную форму.

– Нет! – сорвалась на крик Элина. И уже более спокойно повторила: – Нет. Они были женаты.

– У вас есть доказательства этого? – спросил Хуан с выражением недоверия на лице.

– Я… я… у меня…