Креольская принцесса - [33]

– То есть еще один? – Ланье вздрогнул.

– Да. – Лиз виновато посмотрела на Рафаэля. – Папá, дон Рафаэль привез дедушку.

Ланье замер на месте и уставился на Лиз.

– Что? Зачем?

– Он хотел увидеть детей, особенно Реми. – Глаза Лиз наполнились слезами. – Папá, он очень любит нас. Пожалуйста, будь с ним добр.

По каменному выражению лица Ланье Рафаэль не мог понять, услышал ли он мольбы дочери. По крайней мере он не отмахнулся от нее. Распахнув дверь, он вошел, оставив Лиз и Рафаэля на крыльце.

– Отец, – холодно сказал Ланье. – Не знаю, в чем причина такого неожиданного желания посетить нас, но теперь, когда ты удовлетворил любопытство, я надеюсь, ты вернешься в свое британское поместье и не будешь нас трогать.

Рафаэль услышал, как вздохнула Лиз.

– О нет! – прошептала она.

Он предостерегающе поднял руку:

– Пускай твой дед сам разберется.

Наступило напряженное молчание, прерываемое лишь агуканьем младенца. Потом послышался тихий голос Шарля Ланье:

– Это не так, сын. Это не любопытство, я просто жалею, что не пришел раньше.

Антуан Ланье медленно прошел в зал и остановился, сложив руки на груди. Он смотрел на отца, который, все еще держа ребенка, сидел на единственном удобном стуле. Кивнув, Рафаэль подтолкнул Лиз вперед и вошел за ней. Они остановились у двери, а Жюстин и дети собрались возле стола, с которого убрали все корзины.

Маленькая Женевьева взобралась на лавку и стала на колени.

– Папá! Дедушка принес лимонные конфетки. Видишь?

Она открыла рот. Лицо Антуана смягчилось.

– Да, вижу. – Он снова посмотрел на отца. – Спасибо, отец. Мы все рады тебя видеть.

– Я скучаю по тебе, Антуан, – мягко сказал старик. – Особенно теперь, когда умерла твоя мать. Я надеялся, что ты привезешь их домой, чтобы они познакомились со своим наследством.

– Их дом и наследство здесь, – возразил Антуан. – Когда они подрастут, то смогут сами тебя посещать, как это делают Лиз и Симон. – Он сердито посмотрел на Лиз. – Хотя мне кажется, что я слишком много им позволяю. Кажется, они забыли, что такое здравый смысл.

– Антуан, – осторожно вставила Жюстин. – Давай не будем ссориться при госте. – Она встала, чтобы забрать маленького Реми, который начал грызть карманные часы деда, и улыбнулась, когда он не захотел идти на руки. – Пойдем, малыш, пора кушать. Лиз, может, ты приготовишь чай? Бери детей и иди за мной.

Не ожидая ответа, она присела в реверансе и вышла.

Лиз бросила на Рафаэля беспомощный взгляд.

– Хотите чаю?

Меньше всего в тот момент Рафаэлю хотелось чая. Кроме того, он решил, что мачеха Лиз – симпатичная штучка.

– Не совсем, сеньорита, – улыбнулся он.

Когда девушка повела детей к выходу из дома, Рафаэль и Антуан сели за стол. Испанец мысленно сравнил простоту этой комнаты с роскошью салона Дюссоев. Здесь не было толстых ковров, импортной мебели или портретов в золоченых рамах. Никаких вкусных пирожных на серебряных подносах и канделябров с ароматизированными свечами, призванными смягчить зной полуденного солнца. Никаких разодетых гостей, ведущих праздные разговоры под музыку струнного оркестра. Лишь три молчаливых мужчины в хибаре рыбака.

Рафаэль ждал, готовясь выступить в качестве посредника.

Наконец Антуан прочистил горло.

– Где же Жюстин с ее чаем? – проворчал он. – У меня есть бочонок с пивом на заднем крыльце. – Он начал вставать.

Шарль жестом остановил его.

– Нет, сын мой. Я вижу, что мне не рады здесь, поэтому не останусь. Я просто хотел подержать на руках детей, пока еще не слишком поздно. – Он посмотрел на Рафаэля. – Дать нам возможность заработать было хорошим поводом. Вы можете завершить сделку, а потом мы покинем этот дом.

Антуан стукнул кулаком по столу:

– Ты делаешь из меня мерзавца, хотя именно ты выкинул меня!

Старик поджал губы:

– Ты сам хотел идти своим путем. Я просто позволил случиться тому, что случилось.

– Последствия отразились на твоих внуках. Им приходится нести бремя твоего эгоизма.

Испугавшись, что разговор может выйти из-под контроля, Рафаэль привстал, зацепив боком стол.

– Мне кажется, джентльмены, что вам лучше объединить силы и убедить британских господ, что всем будет выгодно разрешить свободную торговлю с испанскими судами, которые хотят бросить якорь возле вашего милого города. Нехорошо, что они попустительствуют каперам, которые вредят торговле в этих водах.

– Попустительствуют? – Старик хохотнул. – Английский флот трясет французские, испанские и американские суда одинаково, а армия закрывает на это глаза. Король Георг не забывает сшибать налоги со всех подряд. Моя семья владела собственностью в этих местах добрых три четверти века, а я лишь стараюсь не потерять ее из-за жадности его величества.

Антуан повернулся к Рафаэлю:

– Испанцы не лучше. Эти собаки взяли Новый Орлеан за горло и убивают любого, кто посмеет протестовать.

С одной стороны, Рафаэль понимал ненависть француза к людям, которые казнили его брата. Однако он был молод и горд, а потому не терпел оскорблений. Он встал, быстро моргая от злости, но сумел взять себя в руки:

– Я не согласен, что Новый Орлеан хиреет под управлением Гальвеса. – Он пожал плечами. – Кроме того, все это одна вода под очень старым мостом. Сейчас вопрос в том, как пробиться через пиратов, которые рыскают в водах залива.