Креольская принцесса - [31]

В конце концов, он приехал, чтобы увидеть ее. Ему пришлось отыскать деда и как-то убедить его совершить этот чудесный и неожиданный визит. Лиз пыталась представить, о чем дед разговаривает с Жюстин. Нужно, чтобы они договорились, но насколько же это будет сложно для несчастной, испуганной Жюстин.

Рафаэль посмотрел на Лиз поверх головы детей.

– Ты говорила, что твой отец отправился, чтобы взять у Симона лодку. Разве твой брат не живет с вами?

– Нет. Не живет… с прошлого лета. – Лиз редко рассказывала о делах семьи посторонним людям, но Рафаэль знал о том, что у ее брата с отцом были напряженные отношения. – Они уже немного общаются. Симон построил себе маленький домик в бухте Чачалочи-Бэй.

– Ах, вот как.

Лиз видела, что у него еще были вопросы. Но у нее тоже возникли вопросы.

– Я думала, вы уже вернулись в Новый Орлеан.

– Лиз.

Она нехотя посмотрела на него. Он поддерживал рукой удочку Женевьевы, с тревогой глядя на Лиз.

– Я не мог уехать, не увидев вас.

Ее пульс участился, она подняла голову:

– Теперь вы познакомились со всей моей семьей. И вы даже смогли очаровать дедушку. Как вы с ним познакомились?

– Я пошел к нему в контору. Хотел увидеть… – Он заколебался, бросив взгляд на Женевьеву, которая радостно смотрела на него. Рафаэль улыбнулся. – У вас очень интересная семья.

– Еще бы. Вы знаете, например, что отец моей бабки – граф де Лемери?

Он моргнул:

– Ваш дед похож на индейца.

– Все верно. Его мать родом из племени коасати, хотя его отец, Марк-Антуан Ланье, был канадцем. Отец бабушки Мадэлен Тристан Ланье приходится ему единокровным братом по матери. Отец Тристана, граф де Лемери, перед смертью узаконил его статус, хотя Тристан не вернулся во Францию, чтобы унаследовать титул. Он уже успел пустить корни здесь. Кроме того, его жену разыскивали во Франции за убийство драгуна. – Она рассмеялась, заметив растерянное выражение лица Рафаэля. – Однажды я нарисую вам наше генеалогическое древо для наглядности.

– Возможно, мне все же стоит обращаться к вам «ваше высочество». – Он ухмыльнулся. – Хотя в последнее время я начал задумываться, какая разница, течет в жилах человека голубая кровь или нет. В наши-то времена. Я недавно познакомился с… американцами, – он покосился на девушку, наблюдая за ее реакцией, – которые приводят много доводов в пользу того, что все люди рождаются равными. У моего отца довольно плебейская родословная, и всего он добился доблестью, а не происхождением.

Лиз заколебалась.

– Однако, Рафаэль, благодаря происхождению вас называют доном.

– Да, – Рафаэль пожал плечами. – Посмотрим, достоин ли я этого титула.

В этот момент Женевьева взвизгнула и потянула удочку из воды.

– Рыбка! Я поймала рыбку!

Рафаэль подался вперед, чтобы помочь девочке снять рыбу с крючка, не обращая внимания на то, что она заляпала водой его белоснежные манжеты и штаны.

– Ее можно оставить как домашнее животное. – Он показал десятисантиметровую рыбу Женевьеве. – Она слишком большая для наживки и слишком маленькая для обеда.

– У нас не может быть домашних животных, – грустно возразила Женевьева. – Папа говорит, что у нас уже и так ртов хватает.

Рафаэль рассмеялся:

– Тогда давай отправим ее к маме, чтобы она немного подросла, прежде чем попасть к тебе на стол. – Рыба с плеском упала в воду. Рафаэль вытер руки о штаны. – Кто-нибудь, дайте мне червя.

Но Лиз отрицательно покачала головой:

– Нет, мы и так здесь уже слишком долго. – Дети принялись хныкать, а Лиз – демонстративно сворачивать леску. – Хорошего понемножку, малыши. Всему приходит конец, даже такому интересному и полезному занятию, как рыбалка.

Дети продолжали бы ныть и дальше, но Рафаэль начал шумно и неловко сворачивать свою леску. Он умудрился запутаться в ней и зацепиться крючком за воротник собственной рубашки. Дети хихикали и пытались показать ему, как это правильно делается, пока Лиз помогала ему распутаться.

Возможно, у его напускной неловкости была еще одна причина. Он был так высок, что ему пришлось нагнуться, уперев ладони в колени, чтобы Лиз смогла дотянуться до крючка. Его черные волосы щекотали подбородок девушки, а аристократический нос находился в опасной близости от ее шеи. От горячего дыхания испанца у Лиз по коже бегали мурашки. Она почувствовала, что дрожит. Не было ни лунного света, ни запаха жимолости, которые могли бы помочь им забыть о том, что они принадлежат разным мирам. Был лишь солнечный свет, крики детей и тихий плеск волн у пирса. Они были просто юношей и девушкой, которых тянуло друг к другу. Это притяжение было неизбежным, словно прилив. Лиз поняла это уже давно. Наконец она смогла отцепить крючок и отодвинуться от испанца. Рафаэль поднял голову и благодарно посмотрел на девушку.

– Спасибо, кузина, – прошептал он, подмигнув ей. – Вы спасли мою рыбачью экспедицию от полного провала.

– Интересно, какую рыбу вы ловили, – ответила она, стараясь не рассмеяться.

– Если вы не знаете, то я самый ничтожный рыбак на свете. – Криво усмехнувшись, он выпрямился и посмотрел на детей. Его глаза расширились от удивления. – Ох.

Лиз повернула голову, ожидая увидеть детей, занятых очередной проказой.