Кремниевый Моцарт - [9]
Сконфуженный, распихиваю ящики по углам и полкам в своем кабинете. Через пять минут опять появляется Ильич.
- Вадик! Я стих придумал! "Опа! Опа! Срослись два энвелопа!"
Глаза горят. Победная ухмылка на правую сторону. И ни одного седого волоса.
Мир, как известно, полон парадоксов. Вот один: человек, посвятивший себя распределенному управлению в электронных системах, воинственно не терпит никакого распределенного управления в жизни. Самосинхронные изыскания в науке ничуть не мешали Виктору Варшавскому исправно выполнять роль генератора синхросигналов в научной команде, органично и последовательно держась принципа железной руки. При всем своем моцартианстве он всегда оставался сильной и доминирующей личностью. Альфа-самцом, как это называют этологи. Не берусь судить, в какой степени это ему помогало, а в какой вредило. Имело место и то, и другое.
- Вадик, - жаловался мне профессор Лашевский, - ну как можно с ним разговаривать? Я ему говорю: "Вот, Витя, я сегодня в "Известиях" читал…" А он мне: "Да это херня, вот я в "Известиях" читал…" Хоть бы дослушал!..
Что и говорить, это в нем присутствовало. Безоговорочное лидерство было необходимо ему всегда и везде. Как в большом, так и в малом. Иной раз доходило до смешного.
- Негоро? - вскрикивал он страшным голосом, играя с внуками в пиратов. - Я не Негоро! Я Иоган Себастьян Перейра!!!
- Да нет же, - поправлял я. - Это Бах был "Иоган Себастьян". А Перейра был просто "Себастьян", без "Иогана".
Ильич тут же начинал спорить. Он говорил, что "Пятнадцатилетний капитан" был его настольной книгой уже в младенчестве. Что он с приятелями ходил на одноименный фильм раз двести и выучил его наизусть. Что настоящее имя Негоро он повторит без запинки даже на Страшном Суде. Насчет Баха спорить не будет, но Перейра абсолютно точно был Иоган Себастьян. Когда же я, упершись рогом, разыскивал-таки книжку или фильм и демонстрировал ему просто Себастьяна, Ильич делался мрачен, переставал играть с внуками в пиратов, сидел молча и крутил чуб. Потом вдруг спрашивал:
- А когда была Вторая Пуническая война?
- Не помню, - честно признавался я.
- А-а-а! - торжествовал он. - Вторая Пуническая война началась в двести восемнадцатом году до нашей эры, а закончилась в двести первом. Сципион разбил Ганнибала в сражении у Замы!
И широко улыбался, счастливый, что уделал меня таки.
Честолюбие и тщеславие - вещи разные, но часто сопутствующие друг другу. Отслоить второе от первого и увидеть, чего в человеке больше, бывает трудно. А с Варшавским это было легко. Его честолюбие открыто и по праву устремлялось к самым высоким рубежам. Тщеславие же принимало такие диковинные и безобидные формы, что казалось стремящимся к нулю.
Чего он постоянно добивался? Без чего не мог?
Профессиональное лидерство, победы в ученых спорах, научный авторитет, уважение коллег? Да, безусловно. Игра интеллектуальными мускулами, слава непревзойденного острослова, застольные триумфы, одержание верха в любой словесной дуэли - тоже, в неменьшей степени. А вот посты, должности, административный ресурс, атрибуты власти - уже нет. А уж войны, интриги, хождение по головам, сведение счетов - никогда.
В молодости он очень серьезно и успешно занимался вольной борьбой. Легко могу вообразить его на ковре. Это был его спорт.
Не "классика". Но и не бокс.
Кого-то, наверное, могло раздражать обыкновение Варшавского никому и ни в чем не уступать ни миллиметра. Хотя я чаще сталкивался с добрым подтруниванием над этой его особенностью. Со смехом говорили, например, о том, что его ни в коем случае нельзя обыгрывать в шахматы - потом будет ходить по пятам и вызывать на реванш, пока не упросит и не отыграется. Но и поддаваться тоже нельзя - раскусит.
Даже когда Ильич бывал занудным, это выглядело трогательно.
- Ты накачал им велосипеды? - строго спрашивал он меня в мае, за добрый месяц до приезда внуков.
- Сейчас-то зачем? - удивлялся я. - Еще успею, это же пять минут!
- Так ведь они скоро приедут! - возмущался он. - Они приедут, увидят, что велосипеды не готовы, и будет ДИКИЙ РЕВ!!!
- Не будет никакого рева, - отбивался я. - Что они, младенцы, что ли?
- А тебе трудно? - не отставал он. - Трудно накачать два велосипеда?..
Нужно признать, впрочем, что дедом он был отменным. Моим сыновьям повезло крупно - деда Витя возился с ними едва ли не больше моего. Он читал внукам стихи, сказки и импровизированные научные лекции, был первым заводилой в детских играх, а уж на машине накрутил с ними не один десяток тысяч километров - от тихоокеанского побережья на востоке до острова Садо на западе. Каждое лето становилось праздником.
Помню, как после переезда с временной квартиры на постоянную - тогда моим мальчишкам не было еще и четырех - они мне возбужденно докладывали:
- А ты знаешь, папа? Рядом с нашим новым домом есть разведка! Там горка, качели и лошадка. Мы вчера с дедушкой на эту разведку ходили!
От двух до пяти…
А вот еще парадокс: даже современной полупроводниковой индустрии присущ известный консерватизм. Впрочем, этот-то парадокс объяснить несложно: любой бизнес, уже приносящий миллиардные прибыли, настороженно относится к ниспровергателям основ. Революции возможны - но только абсолютно неизбежные, своевременно запланированные и разумно ограниченные. Упразднение кварцевого генератора оказалось слишком радикальным актом даже для передовой японской электроники. В самом деле: стоит ли кардинально менять основу основ, логическую схемотехнику? Стоит ли ради рискованных новаций увеличивать площадь кристалла в полтора-два раза? Стоит ли переучивать тысячи инженеров на сложнейшие и доселе невиданные методы проектирования? Не проще ли попытаться выжать еще не выжатое из традиционных подходов? Ведь есть встроенные линии задержки, есть конвейерная архитектура, есть много других паллиативных решений, позволяющих медленно идти вперед, не взрывая устоявшегося. К чему рубить сук, на котором сидишь?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Япония — это та же самая планета, что и Россия, но совершенно иная цивилизация. Открытие этой страны европейцами растянулось на века и до сих пор не спешит заканчиваться: восторгаясь Японией и перенимая какие-то внешние проявления японской жизни, мы до сих пор с трудом понимаем ее внутреннее содержание. Книга Вадима Смоленского — удивительные по точности наблюдений записки человека, долго жившего в японском «зазеркалье», фантастическом по нашим меркам культурном пространстве, откуда совершенно по-иному выглядим мы сами, наша история и наша повседневность…
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.