Кремлевские кланы - [16]

Уже к первой годовщине Октябрьской революции были открыты памятники К. Марксу и Ф. Энгельсу, А. Радищеву, С. Халтурину, С. Перовской, М. Робеспьеру, Ж. Жоресу, Т. Шевченко, Н. Никитину, А. Кольцову, Н. Гоголю, Ф. Достоевскому и другим.

Некоторые из первых монументов были по-настоящему хороши. Таков, на наш взгляд, обелиск Конституции со статуей свободы. Она была поставлена позднее на Советской площади.

Этот обелиск удачно вписывался в ансамбль невысоких домов и в то же время хррошо просматривался с Тверской, над которой он возвышался. На его гранитном постаменте был затем выгравирован текст первой Советской Конституции, вдохновителем и создателем которой был Ленин. На фоне обелиска вздымалась статуя величавой девы в древнегреческой тунике. Одну руку она простирала ввысь, а другой держала земной шар. Все это было выдержано в классических формах. Монумент полюбился москвичам. Особенно он радовал нас — участников Октября. В горячие дни октябрьских боев мы постоянно видели из окон Московского Совета рабочих депутатов (где находился Военно-революционный комитет), гарцующую на коне фигуру генерала Скобелева с занесенной над головой шашкой, точно угрожавшего Моссовету.

Разумеется, не все монументы были удачны. Некоторые скульпторы, художники, стремясь найти новые, более подходящие формы для выражения нового содержания, рожденного революцией, ударились в крайний формализм. Широкие слои трудящихся не понимали и не принимали их. Вспоминаю, как в президиум Моссовета обращались целые делегации рабочих с заводов и фабрик с требованием убрать тот или иной памятник. Так, например, они категорически потребовали соскрести «наляпанную» на стене Страстного монастыря картину-панно. Президиуму Моссовета приходилось считаться с требованиями масс.

Беда еще была в том, что памятники в ту пору нищеты и отсутствия добротных, прочных материалов, выполнялись из гипса, бетона и других непрочных материалов. Поэтому они были весьма недолговечны и легко портились от непогоды и других причин. Некоторые же монументы были тайком «уничтожены» врагами Советской власти, которые таким образом проявляли свою ненависть к ней.

Одним из интересных памятников того времени, выполненным старейшим нашим скульптором недавно скончавшимся С. Т. Коненковым, была мемориальная доска в память жертв Октябрьской революции в Москве. Ее открытие было приурочено к первой годовщине Октября на Красной площади, и открывал ее Владимир Ильич.

Помню, первая годовщина Октябрьской революции отмечалась в Москве очень торжественно. Праздник начался еще накануне, когда народ высыпал на улицу. Город был ярко иллюминирован, поминутно освещался заревом фейерверков. А с самого раннего утра 7 ноября толпы трудящихся заполнили площади, улицы, оглашая их звонким пением. Повсюду гремела музыка.

Художники, скульпторы, артисты вняли призыву Ленина. «Искусство — трудящимся» и вынесли свои произведения на улицы, площади и скверы, оформив их ярко, красочно, с большой выдумкой и творческим вдохновением. Дома были украшены гирляндами из зеленых веток, алыми стягами, на стенах многих домов — живописные панно, барельефы, на площадях — вновь воздвигнутые памятники, скульптуры.

Особенно нарядной была в тот день Красная площадь.

После возвращения из Германии (куда я была временно командирована) мне довелось присутствовать на открытии коненковской мемориальной доски и посчастливилось наблюдать Ленина совсем близко.

С членами Исполнительного комитета Московского Совета рабочих и солдатских депутатов мы выстроились в то утро у Кремлевской стены, почти у самой доски, рядом с членами ВЦИКа, которых возглавляли Я. М. Свердлов и А. С. Енукидзе. Ленин, недавно оправившийся после ранения, был как-то особенно оживлен, разговорчив, бодр, несмотря на то, что он до этого успел уже открыть на площади Революции памятник К. Марксу и Ф. Энгельсу и произнес там речь.

У Кремлевской стены разместился хор и оркестр. Были вынесены знамена ВЦИКа и Моссовета. Вся площадь до краев заполнилась народом. Раздались звуки «Интернационала». На трибуну взошел белый как лунь П. Г. Смидович и объявил, что Московский Совет в память борцов, павших в борьбе за власть народа, соорудил здесь, на Кремлевской стене, барельеф и пригласил В. И. Ленина открыть его от имени Моссовета.

Принимая из рук С. Т. Коненкова шкатулку, в которой лежали ножницы для разрезания ленты, Владимир Ильич обратил внимание на прекрасную художественную отделку шкатулки и сказал, что ее надо передать Московскому Совету для сохранения — ведь будут же у нас со временем не только революционные памятники, но и революционные музеи.

Владимир Ильич разрезал ленту, и красное полотнище упало. Нашим глазам предстал барельеф: на фоне восходящего солнца с устремленными во все стороны лучами, возвещающими о наступлении нового, светлого дня, выступала фигура крылатой женщины. В одной руке она держала развевающееся красное знамя, а в другой пальмовую ветвь — символ мира. Сверху была надпись: «Октябрьская революция 1917 года», а ниже: «Борцам, павшим в борьбе за мир и братство народов».

Мне невольно вспомнились слова из стихотворения немецкого революционного поэта Фрейлиграта: