КРЕМЛенальное чтиво, или Невероятные приключения Сергея Соколова, флибустьера из «Атолла» - [42]
– Сеня, ты наконец перешел в реальный сектор? У меня в Москве мотор у «Саратова» барахлит. Может, тебе прислать на починку?
– Присылай, Серега! Я ему новый от «Дженерал Моторс» поставлю. Будет у тебя тюнингованый рефрижератор.
Подначивать друг друга долго они не стали. Сеня прекрасно понимал, что Соколов пришел по делу.
– Сеня, мне концерт хороший нужен, – начал Соколов. И буквально в двух словах объяснил, что требуется красивый публичный мордобой и паблисити.
Сеня поржал и не стал докучать вопросами. Выяснилось, что несколько Сениных клиентов нашли себя в новом мире без нефтяных сверхдоходов и успешно перековались в бандитов. Сеня скрылся в офисе – совсем не убогом помещении с огромным, в пол, окном. На стене висел флаг СССР, портрет Горбачева – очень его Сеня уважал, и большущее полотно неизвестного соцреалиста с панорамой улицы Горького. Подземный переход у гостиницы «Националь», место, где начиналась «Труба», был украшен американским флажком на булавке. Сеня безжалостно воткнул его прямо в холст – в память о юности и первом клиенте – «стейтсе». Арсен сделал пару звонков и, довольный, вышел к Соколову.
– Серега, дуй на Сабанда-Гранде. Похиляешь там часок-другой, поиграешь в шахматы. Там как на Гоголях, все шахматисты. – Сеня с удовольствием вспоминал словечки из молодости. – К тебе подойдет чувак, дашь ему пятьсот баксов в боливарах. Еще через пару часов будет тебе драка. Народ подберут. Все будет Монтана!
Сеня позаботился о деньгах: доллары Соколова обменял на самые крупные местные купюры, чтобы «котлета» была не очень громоздкой. Потом выдал старому товарищу огромный Rolex.
– Серега, тебя по этим котлам опознают. С понтом они их попытаются отнять, – инструктировал Сеня, который был рад поучаствовать в такой молодецкой затее.
– Китай? – осведомился Соколов, надевая часы.
– Обижаешь, Сергей Юрьевич. Чистый Тайвань, – не соврал Сеня.
Договорились, что бойцов будет трое. Такую высокую цену заломили за то, что центр города: Сабанде-Гранде район вообще-то совсем не криминальный, что для Каракаса нонсенс. Соколов должен был красиво отмахнуться, и парни согласились пропустить по паре ударов. За это время специальный папарацци, в свою очередь, обещал запечатлеть происходящее. Потом по плану массовка собиралась быстро ретироваться – попадать в полицию в их планы не входило.
– Да, Серега. Я ребятам не говорил, что ты боксер. Ты как-то постарайся в корпус. Ну и они обещали без фанатизма.
На том и расстались. Соколов на другом такси отправился на бульвар. Чтобы начать играть, знания испанского не требовалось. Нужно было просто улыбаться и садиться за освобождающиеся доски. Народ на Сабанда-Гранде собрался преимущественно безобидный: пионеры да пенсионеры. «Русо» быстро привлек внимание. Он выигрывал или делал ничьи с признанными бульварными мастерами. Первый советский разряд по шахматам, как оказалось, чего-то стоил. Его называли то Алехиным, то Талем, то Смысловым. Один дедок даже назвал Петросяном, и Соколов, возражая, стал энергично показывать на нос, но его не поняли. Пришлось побыть Петросяном. Русский мастер тоже одаривал соперников комплиментами. Стало понятно, что мода на все кубинское не обошла и шахматистов: все радовались, когда Соколов, пожимая руку, скромно называл соперников Капабланками. Постепенно «маэстро русо» переместился на первую доску бульвара – за массивный стол с каменными фигурами. Тут «на победка» и подсел здоровенный мулат в наколках. Он совсем не походил на любителя шахмат. Правда, фигуры расставил без труда и начал «испанку». На третьем ходу белые атаковали коня, который защищал пешку на е5 от нападения коня с f3, и Соколов перешел к защите Стейница. Соперник показал глазами на Rolex.
– Арсен. Амиго, – чуть слышно пробормотал соперник.
– Си, амиго, – ответил Соколов и под столом передал мулату плотный рулончик боливаров.
На двадцать третьем ходу черные согласились на ничью, и зрители разочарованно выдохнули. Мускулистый любитель шахмат встал, пожал руку и жестом показал два пальца.
– Дос орас, сеньор, – сказал он на прощание. И Соколов понял, что ему еще два часа придется рубиться в древнюю индийскую игру с венесуэльскими любителями.
Следом за мулатом подсел милый старичок, которого перворазрядник обыграл примерно за пятьдесят ходов в шотландскую партию. Пожали руки, и Соколов, потянувшись, стал разминать затекшую шею. Чьи-то железные пальцы схватили запястье в районе Rolexa и резко рванули назад. Соколов начал падать вместе со стулом, не смог удержаться на ногах, но довольно резко вскочил. По его подсчетам драка должна была начаться не раньше чем через час. «Вот тебе и пунктуальность, вот тебе и дос орас», – только и подумал он.
Как Сеня и обещал, их было трое. Двое, как и мулат, который брал деньги, с расписными разноцветными руками, обоим лет по тридцать, типичные гибкие латиносы – полутяжи. Третий – злой индеец постарше и потяжелее. Они заняли хорошую позицию. Двое справа – на час и на полпятого. Индеец – слева на восемь утра. Атаковать влево или вправо нельзя – подставишь спину. Взгляды у нападавших были наглые и насмешливые. Хорошо играли, что и говорить. Ни стены, ни какой-нибудь захудалой колонны поблизости не было, и Соколов отступил спиной к колючей пальме. Пальцы на левой растопырены. Только это и не давало часам упасть на землю – тот, кто первый схватил его за руку, успел расстегнуть браслет. Соколов сбросил Rolex с кисти и убрал его в карман брюк. Нападавшие кучковаться не собирались, и Соколов понимал, что зрелище от этого страдает. Индеец пробасил что-то вроде боевого клича и начал прямолинейную носорожью атаку слева. Отскочив от пальмы на полшага, Соколов приготовился встретить его «двоечкой» с нырком. Но прошел только первый левый в корпус. Индеец пролетел мимо и, кажется, потерял равновесие. Самому Соколову сильно «прилетело» справа: в печень и скользнячком в скулу. Оставалось только порадоваться слаженности действий парней и удивляться – вроде договаривались лицо не трогать. Соколов сделал два прыжка вперед и развернулся. Теперь латиносы стояли близко друг к другу, а поднявшийся с ног индеец присоединился к ним, так что троица образовала плотный полукруг. Это было уже лучше – создавался определенный эстетический задел.
