Кремль - [10]

— Временное явление. Кризис пройдет, и все восстановится.

— Не уверена. Мне кажется, после этого кризиса мир станет иным. Не знаю, как в России, но в Штатах это очень чувствуется. Даже в мелочах. На Уолл-стрит перестали проводить корпоративные вечеринки. Для них это нечто вроде революции — не праздновать по случаю Рождества. Неудобно веселиться, когда идут массовые увольнения.

— Я не знал, что в Штатах ты работала.

— А ты думал, я буду висеть на шее у мужа? — помрачнела Марина.

— Кстати, как поживает твой муж?

— Он еще сильнее расстроился, когда дела пошли вразнос. Надо признать, русские мужчины более стойкие к трудностям. Или им на все наплевать.

— Ты хорошо держишься.

— Неплохо, но на душе противновато. На бывшей работе расстались как-то неряшливо, некрасиво. Даже попрощаться по-человечески не умеют, козлы. Осадок остался.

— У меня было такое же ощущение, когда сокращали министерство и мне пришлось свернуть кипучую деятельность.

— Но тебе же предлагали остаться.

— Это было скорее извинением — остаться и заниматься совершенно другими делами. Я предпочел уйти.

— С гордо поднятой головой. Ты всегда так уходишь.

— Кстати, от меня ушла ты.

— Забудем. В Нью-Йорке художники выстроили изо льда скульптуру. Символ кризиса. И она на глазах у всех растаяла. Считай, моя прошлая жизнь тоже растаяла. Нет ее.

Марина говорила возбужденно, даже взбудораженно. Но продолжала улыбаться. Правда, в глубине глаз появилась жесткость, словно она чувствовала боль, но не хотела ее показать.

Когда Игорь и Марина вышли из ресторана, в городе опять заморосил холодный дождь со снегом.

— Поедем ко мне, — предложил Игорь.

— Нет, сейчас мы простимся.

— Может, все же погуляем по переулкам?

— Это нас далеко заведет. Прости, я спешу, — сказала Марина и растаяла в толпе. Как ледяная фигура в центре Нью-Йорка.

Вокруг чадили автомобили и брели пешеходы. Каждый по своим делам.

Уже поздно вечером Игорь не удержался и позвонил. Марина ответила сразу. Будто ждала звонка.

— Почему ты уехала?

— Я боюсь. Мне страшно… опять влюбиться в тебя.

— Кстати, ты была не права.

— Я всегда не права.

— Когда мы прощались, ты сказала, что прогулка по переулкам может далеко нас завести. Я посмотрел карту этого района. По переулкам-закоулкам далеко не уйдешь. Все перегорожено, много тупиков, улицы и переулки идут по кругу.

— Вот в этом все дело. — Марина вздохнула и выключила телефон.

* * *

Президент был озабочен и посмотрел на Ратова с плохо скрытым недовольством.

«Отвлекаю занятых людей от дела, даже неудобно», — не удержался от мысли Ратов.

— Давайте познакомимся поближе, — уже с доброжелательной улыбкой, но весьма строго предложил президент.

Ратов гордо кивнул, давая понять, что это предложение полностью отвечает его тайным желаниям.

— Что вы думаете по поводу мирового кризиса? В чем его главные причины? — сумрачно поинтересовался президент.

— Если рассматривать только мировой кризис и не затрагивать нашу специфику… — дипломатично начал Ратов и невольно замялся.

Президент бросил на него быстрый взгляд и саркастически улыбнулся.

«Видимо, думает — вот еще один зануда. Зря я про нашу специфику. Он о ней и не спрашивал».

— Основной источник кризиса, — быстро продолжил Игорь, — дестабилизация финансовой системы. Надули финансовый пузырь, и он в конечном итоге лопнул.

— Вы это о ком?

— О финансовой системе США, — быстро ответил Ратов.

— Продолжайте.

— Если говорить научным языком, американцы искусственно стимулировали спрос путем эмиссии. Накопленные долги стали превышать объемы новых кредитов. Естественно, это вызвало кризис всей системы.

— Говорить можете и научным, и любым другим языком. Лишь бы понятно. Реальный кризис перепроизводства, как нас учили в свое время, — уточнил президент. Он уже не отрываясь пристально разглядывал Ратова, словно пытался разгадать его мысли и понять, насколько парень убежден в том, что говорит.

— По доступной информации, которой я располагаю, американские лидеры, вне всякого сомнения, понимают глубину кризиса. Однако их ведущие аналитики, финансовые стратеги не могут дать внятных рецептов выхода из него.

— Да ни черта не понимают! Мне Чубайс признался: думал, что все плохо. И ошибся. Все оказалось очень плохо. Из мировых экспертов никто толком ничего объяснить не может. Или не хотят. Я думаю, это вернее. Вот вам и финансовые авторитеты! Показали полную несостоятельность, — четко выговаривая каждое слово, с брезгливой усмешкой сказал президент.

Ратов ответил сочувственным взглядом — как после этого можно верить финансовым «предсказателям»!

Президент помолчал. Ему понравилось сдержанное сочувствие Ратова.

«Верно говорят, что молчание — золото, хотя аналитикам, как известно, платят за формулировки, — подумал Ратов. Атмосфера в кабинете стала спокойной и даже уютной. — Интересно, чаю предложат? С сушками. Или с крендельками».

Президент, видимо, преуспел в разгадывании чужих мыслей и взглядом дал понять, что надежды на чаепитие лишены всяких оснований. Не до чаев, знаете ли!

— Когда можно реально выйти из кризиса и что для этого необходимо предпринять? Я имею в виду самые важные меры. Все перечислять не надо, — жестко сказал он.