Кремль 2222. Измайловский парк - [7]

Они шли московскими дворами, превратившимися в настоящую ясеневую рощу. Запах прелой листвы уже полностью поглотил запахи мертвого города. Но, в отличие от обычного леса, этот был безмолвен, – только иногда под ногами хрустела ветка или предательски скрипел гравий, выползший из-под рассыпающегося асфальта.

– И куда идем, так и не скажешь? – долго молчать Санька не смог. – А то идем и идем, а ты толком ничего не говоришь.

– Так тебе не все равно? – Мальф, устав от возни с нейромантом, опять еле цедил слова.

– Ну, все равно, знать-то надо, куда мы идем? А то вдруг спросит кто, куда идешь, что я должен говорить? – Санька пытался заглянуть Мальфу в глаза, спотыкаясь и сбивая шаг.

– Ты должен молчать. Почаще, – ответил Мальф.

Лес во дворах быстро окончился; пройдя через последние заросли ясеня, путешественники оказались на Щербаковской, как гласила одна из табличек на углу дома. Но по улице пройти было не так просто. Остовы автомобилей, насквозь проросшие плющом, заполняли всю проезжую часть. Видимо, в момент катаклизма на широкой улице была пробка, и все стоящие вплотную друг к другу машины так и замерли навсегда.

– Ишь ты… – с придыханием произнес Санька, пораженный зрелищем.

– Да, не скоро они до дома доедут, – пробормотал про себя Мальф.

Корпуса машин давно истлели и приобрели почти одинаковый ржавый цвет. Змейки плюща, словно нарочно стараясь пробраться как можно глубже внутрь машин, связали их единой зеленой сетью. Некогда оживленная трасса походила на зеленый луг с кочками рыжих автомобильных крыш. Вдали на одну из них забралась крысособака, выпугнутая людскими голосами, и, потянув носом воздух, скрылась из виду, словно растворилась среди призраков автомобилей.

– А может, не пойдем? – забеспокоился Санька. – Мало ли что тут бегает. Вон как фенакодус ушами прядает, боится.

– А ты не бойся, не скотина тупая, поди, – ответил Мальф.

Санька насупился и замолчал, стараясь для надежности держаться поближе к крупу животного.

Идти пришлось по широким тротуарам, которые, впрочем, давно превратились в заросли высокого бурьяна и одичавшей газонной травы.

– Нам бы про ночлег заранее подумать, – молчание мальчика было недолгим.

– Будет вечер, будет и ночлег. Мне с теми мужиками поговорить надо, – Мальф перевел взгляд на белый фургон, возвышавшийся вдалеке над ржавыми спинами автомобилей.

– Откуда ты там мужиков увидел?

– Сиди тут под деревом, жди, – Мальф, как обычно, проигнорировал вопрос.

Санька, понимая, что ничего ему объяснять не будут, обреченно устроился под ближайшим деревом, закинул вожжи фенакодуса на низкую ветку и стал ждать.

Спокойной походкой Мальф направился в сторону белеющего фургона. Мальчик с удивлением заметил, что вскоре задняя дверь машины открылась, и из черноты появился человек. Мальф вошел внутрь, и человек, оглянувшись на Саньку, последовал за ним, плотно закрыв дверь.

Прошло минут десять, дверь фургона распахнулась, и оттуда показался Мальф. С ним вышли еще двое. Мальф коротко свистнул, и фенакодус рванулся на зов. Санька еле успел освободить вожжи. Легкой рысью животное устремилось к машине. Санька видел, как люди осмотрели коня, проверили зубы и ударили с Мальфом по рукам. После этого чьи-то руки передали Мальфу из двери два объемистых мешка, и он, закинув их за спину, зашагал назад, к сгорающему от любопытства Саньке.

– Переоденемся. – Мальф скинул мешки под ноги мальчику.

– Чего это? – возразил Санька.

– Того это. Радуйся, что северо-западные маркитанты сюда забрели. А в рванине и лаптях далеко по Москве не протопаешь. Да и не ходят тут, нарядившись, как деревенщина. Только сначала в баню надо.

– Не пойду, – вдруг категорически заявил Санька. – Да и что за бред, откуда здесь баня?

– Маркитанты держат. Сказали, рядом, на Ибрагимова. Говорят, знатная баня. Туда еще до войны десятки лет ходили. Не то что из других городов, из других стран приезжали. Давай, выберем что надо, и в баню.

– Не пойду, – стиснув зубы, произнес Санька. – Сам иди, если хочешь, а я перед тем, как из дому поехать, – мылся.

– Странный ты какой-то, – недовольно сказал Мальф. – Знал бы, что не захочешь, я бы вместо бани провиантом добрал.

– Ну, так возьми. Скажи, что в такую баню я не пойду. Я к другим привык.

– Да ну тебя, я с этим народом переговоры переговаривать буду. Нет так нет.

Санька развязал оба мешка и стал извлекать содержимое. Там нашлись две пары сапог и ворох солдатского обмундирования. С неожиданной педантичностью мальчик стал сортировать и раскладывать имущество на траве. В одну кучу сложил гору консервных банок разных видов и сортов. Отдельно сапоги, отдельно странного покроя штаны, куртки с золотыми пуговицами, две кучи белого исподнего из тонкого хлопка. С обувью было просто, по размеру можно было легко понять, какие сапоги кому предназначались.

– Слушай, а почему тебе такие, – Санька отставил в строну кирзачи, – а мне вот это?

Он держал в руках аккуратные, даже изящные, мягкие яловые сапожки.

– Кирза больших размеров, а кожа с давних времен – для всякой мелкотни вроде тебя.

– Я не мелкотня! – возмутился Санька и принялся перебирать одежду, откладывая в сторону вещи размером поменьше.