Креативщик - [2]
Девочка была невоспитанная. Не знала, что старшему отвечать вопросом на вопрос невежливо.
«Трудно сказать, что ли?» — недовольно протянула она, не трогаясь с места.
Старик догадался сам.
«Ты боишься ездить в лифте одна. У тебя клаустрофобия».
«Чего у меня? — Она смутилась. — Я не ездить, я застрять боюсь. Если с кем-то, еще ничего. А одна в лифт ни за что не сяду. Наверх-то нормально. Если подождать, всегда кто-нибудь придет. Сажусь и еду. Если раньше выйдут, я тоже выхожу, и дальше пешком. Вниз редко получается. Обычно по лестнице спускаюсь. Ладно, поехали. Если вы не до первого, я с вами выйду».
Она осторожно, словно ступая на лед, вошла в кабину и передернулась, когда пол качнулся под ногами.
«Я еду до самого низа. Так что бояться тебе нечего».
Старичок хихикнул.
Улыбнулась и девочка.
«Тогда поехали. А то я на урок опаздываю».
Он убрал с кнопки палец. Двери гулко захлопнулись. От этого звука девочка скорчила гримасу и побледнела.
«Ты уже когда-нибудь застревала?»
«Вы чего? Я бы с ума сошла! Мне иногда снится, что я в лифте зависла. Одна или, еще хуже, с каким-нибудь уродом — это вообще караул. И обязательно свет гаснет. Я ору во сне — тыща децибел. Мама прибегает, а я сижу вся такая, слюни текут, слезы капают. Очуметь!»
Девочка коротко рассмеялась, стряхнув со лба русую челку.
Старичок прищурился, замигал, блеклые глазки сверкнули. Он прислонился к стенке, и в тот же миг кабина вдруг остановилась.
Свет мигнул, погас.
Бедная девочка перепугалась так, что даже не закричала. Громко втянула воздух и, парализованная ужасом, не смогла выдохнуть.
«Надо же, сглазила, — раздался в темноте спокойный голос. — Видишь, ничего особенно страшного. Мы не падаем, мы просто застряли. Я с тобой. Бояться нечего. Сейчас снова поедем».
«Ха-а-а… Ха-а-а», — судорожно сипела девочка, не в силах произнести ни слова.
«Ну-ну, спокойней. Ты где? Дай руку, не бойся».
Она вцепилась в него, старик крякнул.
«Полегче, ты мне пальцы сломаешь. Знаешь ли ты, что страх — самый мощный из биопсихических стимуляторов? Под его воздействием мышечная функция может усиливаться в восемь раз».
«Дедушка! — пискнула девочка. — Выпустите меня отсюда! Пожалуйста, миленький!»
«Ну как я тебя выпущу? Я же не лифтер. Но ты успокойся. Сейчас мы вызовем диспетчера. У тебя есть мобильный?»
«Есть…»
«Доставай».
«Точно! Я маме позвоню! — Стуча зубами, девочка достала телефон и вскрикнула. — Не работает! Ни одной пипочки!»
«Конечно, не работает. Мы в стальном ящике. Сигнал не проходит. Но это ничего. Ты просто посвети, я найду, где тут кнопка вызова…»
Голубоватый свет закачался — рука девочки ходила ходуном.
«Ага, вот… Диспетчер!»
Ответили сразу.
«Слушаю».
«Это дом 24, корпус 1, второй под…»
«Тетенька! — заорала девочка, прижавшись губами к самому щитку. — Мы застряли! Миленькая! Дорогая! Скорей, пожалуйста!»
«От микрофона подальше. Не слышу ничего».
«Погоди… — Старик мягко отодвинул девочку. — Это вторая парадная. Тут школьница нервничает. На уроки опаздывает. Можно как-нибудь побыстрее нас вызволить?»
«Питание в шахте вырубилось. Не только во втором подъезде, во всех. Сейчас аварийную вызову. Ждите».
«Сколько ждать?! Я тут сдохну у вас! Хоть свет включите!»
Но сколько девочка ни кричала, ответа не было. Наверное, диспетчерша объяснялась с другими застрявшими. А может, просто отключилась, чтоб не надоедали, — все равно ничего не сделаешь, пока не прибудет мастер.
«Не трясись ты так. — Старик нашел в темноте острое плечо, легонько по нему похлопал. — Давай разговаривать. Легче будет».
«Я… не… могу, — с истерическим подвизгиванием ответил голосок. Но через несколько секунд девочка сама попросила. — Не молчите, а? Пожалуйста! Дедушка, говорите что-нибудь. Я слушать буду».
«Не только слушать, но и слушаться. Договорились?»
«Ага».
«Тебя пугает темнота. А ты зажмурься, да еще прикрой лицо ладонями. Представь себе, что тут светло, просто ты смотреть не хочешь… Ну как, стало полегче?»
«…Немножко… Я вас никогда не видела. Вы в нашем подъезде живете или в гостях были?»
«Кто ходит в гости рано утром? Я из 76-й квартиры».
«Это на девятом? Я думала, там никто не живет».
«Никто и не живет. Я эту квартиру год как купил, а выбрался сюда в первый раз. Так и стоит пустая, почти без мебели. Я вообще-то живу в Москве, но сам родом питерский. Когда-то на месте этой девятиэтажки стоял дом моих родителей. В шестидесятые снесли. Тут все так изменилось. А все равно тянет. Как говорится, к истокам. Вот и купил, хе-хе, недвижимость…»
Говорил он уютно, размеренно. Наверное, хотел, чтобы подружка по несчастью успокоилась. До этого пока было далеко, зубы у девочки так и клацали, но она очень старалась не сорваться.
«Говорят, у пенсионеров денег нет. А вы вон квартиру купили. Просто, чтоб оттянуться. Здорово».
«Я не пенсионер, — с обидой сказал старичок. — Я на телевидении работаю».
Это ее заинтересовало, даже трястись перестала.
«Реально? Очуметь! — Потом подумала и предположила. — Наверно, на канале «Культура». Его бабушка смотрит».
«С чего ты взяла, что я работаю на «Культуре»?
«Там все старые».
Он еще больше обиделся.
«Не такой уж я старый. Просто с утра плохо выгляжу. Ты бы на меня вечером посмотрела. И вообще старость — понятие относительное. Я когда в твоем возрасте был… Тебе двенадцать с половиной?»
Этот роман, одновременно страшный и смешной, пробует дать ответ на вопрос, который все хотят, но боятся задать: что ожидает человека после смерти?Перед вами почти энциклопедическое исследование всех основных гипотез, как канонически-конфессиональных, так и нерелигиозных, о том, как устроен Загробный Мир. Похоже, что Анна Борисова уже побывала «там» на экскурсии и хочет поделиться с нами своими впечатлениями…
Роман «VREMENA GODA» написан эклектично в духе утонченного английского постмодерна Джеймса Джойса и изящно концептуального стиля романиста Джона Фаулза. Можно даже сказать, что он вобрал в себя все те богатства жанра, которые мастерски культивировали психолог и богоискатель Достоевский и блестящий романист-мистификатор Франц Кафка. А главное – книга написана с душой и от души, поэтому читать ее безумно приятно и эмоционально полезно.Это роман о «жизнецвете» – внутренней силе и разуме, которые живут в человеке, помогают быть счастливым до конца дней.
«В среду всегда была осень. Даже если во вторник была зима или весна, а в четверг — лето или весна. Осень. С моросью, вечной, как телевизионные помехи. С листопадом, когда падали с ветвей не листья и календарные листочки, а медные листы — сагаты, караталы, кимвалы, прочие тарелки, и звук их длился пусть едва слышно, но весь день, существуя как часть пения».
«Йозеф Крааль (1963–1149) — чешский алхимик и рисовальщик. Как говорят, связал воедино расстояния и годы, жил в обратном ходе времени. Оставил после себя ряд заметок о своих путешествиях. Йозеф Крааль отмечает, что продал последние мгновения своей жизни шайтану Ашкаму Махлеби. Если это действительно так, то последние факты жизни Йозефа Крааля скрыты в одном из устройств, которые находятся в коллекции членов Brewster Kaleidoscope Society».
Любое предназначение требует реализации. Если не выполнять программу, заложенную в человека при рождении, то высока вероятность потерять возможность дышать. Иногда это происходит без предупреждения, иногда, человеку напоминают о его миссии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда спрашивают о том, что бы ты сделал, попади тебе в руки волшебная палочка, многие думают сперва о себе, потом о своих родных, потом об абстрактном «человечестве». И чем больше думают, тем больше мрачнеют.А что бы вы сделали, попади к вам в руки карандаш, который рисует саму жизнь?
Алистер Тобаго Крамп VI из рассказа Айзека Азимова «Логика есть логика» (серия рассказов о демоне Азазеле) был членом клуба «Эдем», в котором состояли только лишь сливки общества. К тому же он был самым богатым из «Эдема», статус которого гласил о том, что его членами могут быть те, кто унаследовал богатство и работа за плату исключала членство в клубе. Но у него была одна проблема. Он не умел шутить, поддерживать разговор – лишь сидел в своем кресле и молчал. И тут ему помог его друг Джордж со своим демоном Азазелом…