Крайняя необходимость - [84]

— Он действовал как хладнокровный бандит, — интеллигентно улыбаясь, сказал Терехин. — Так его действия квалифицировал суд, и я с ним полностью согласен. Играть надо по правилам, — веско добавил он. — Вы как считаете?

— Да я-то что, — пробормотал адвокат. — Можно подумать, от меня зависит, кто как играть будет… По правилам… Конечно, хорошо бы, чтобы все было по правилам, но иногда приходится подстраиваться против тех, кто на другой стороне поля.

— Вы спортсмен? — заинтересовался Терехин.

— Почему — спортсмен? Я адвокат. Ну занимался спортом когда-то. Вашим любимым боксом в том числе…

Терехин с любопытством смотрел на собеседника.

— Просто вы завели разговор в таких спортивных выражениях, что я… — Тут Гордеев вспомнил рекламный щит при въезде в город. Там было написано примерно то же самое, что говорил мэр: «Играйте по своим правилам».

— Что же вы замолчали?

— А как поживает наша футбольная команда? Как ее успехи?

Мэр немного удивился такому переходу, но все же сказал довольно равнодушно:

— Да ни шатко ни валко. В первой лиге телепается. Должны были выйти в премьер-лигу, но ничего не выходит. В этом году президент клуба поменялся, кучу игроков столичных с собой привел, нового тренера опять же. И все к черту покатилось.

— Бывает и так, — посочувствовал Гордеев.

— Да уж… А с чего вы спросили-то?

— При въезде в город стоит рекламный щит, на нем — футбольный судья.

— И что?

— Еще там написано: «Играй по своим правилам». Ну примерно как вы говорите. Странная какая-то реклама. Такой призыв никуда.

— Ага, — кивнул Терехин, — кажется, припоминаю. Призыв никуда, говорите? Сомневаюсь. А с другой стороны что?

— С какой — другой? — не понял Гордеев.

— С другой стороны рекламного щита?

Юрий Петрович пожал плечами: не помню, дескать, он же у меня за спиной остался. Потом сказал:

— Там вообще разве что-то есть — с другой стороны?

— А вы съездите еще раз и гляньте сами, — усмехнувшись в который уже раз, посоветовал Терехин. — Можете прямо сейчас, потому что я пока тут останусь, у меня кое-какие дела.

Гордеев увидел, как из-за дальнего столика вдруг встали двое мужчин, которые до этого выглядели совершенно пьяными, и подошли к ним. Они были в полном порядке, и их вид недвусмысленно свидетельствовал о том, что аудиенция окончена. У этих, в отличие от телохранителей Щукина, вид был вполне цивилизованный.

«Надо же, — подумал Гордеев. — Оказывается, меня вели все время, а я и не догадывался. Довольно профессионально».

Он решил, не откладывая дела в долгий ящик, воспользоваться советом мэра и съездить посмотреть на рекламный щит.

И Гордеев убедился, что ему не соврали. Со стороны города на щите тоже была реклама: изображено изумрудное футбольное поле с надписью «На собственном поле» и более мелкими буквами: «Химнедвижимость». Само по себе это выглядело бессмысленным, но вместе с тем, что с противоположной стороны, — очень даже связно. Итак, в сумме получалось: «Играй по своим правилам — на собственном поле». В сочетании с фирмой «Химнедвижимость» выходило, что к спортивной рекламе этот щит действительно никакого отношения не имел.

Любопытно. Насколько Гордеев мог судить о качестве маркетинга, реклама была сделана не просто остроумно, но и высококачественно. В провинциальных городах рекламщики, как правило, действуют в лоб, довольно жестко приглашая покупать тот или иной товар или услугу. Здесь же почти столица, и налицо подход цивилизованный и даже изощренный. Кроме того, предполагалось, что потребитель рекламы проедет мимо щита дважды и прочитает оба текста — иначе суть рекламного предложения до него не дойдет. Впрочем, ничего удивительного: покупать недвижимость в Подмосковье ныне — хороший тон и выгодное вложение капитала, так что тут и для изощренной рекламной кампании могло найтись место.

Значит, играй по своим правилам, да?

10

День убийства Олега Терехина и Антона Севидова был рабочим днем у Великанова, и Гордеев еще раз переговорил с людьми, с которыми доктор ездил спасать людей, — только теперь уже конкретно в тот самый злополучный день. Никакой новой информации это не дало, что и немудрено — все случилось поздно вечером между десятью и одиннадцатью часами. Правда, водитель Прохорыч сообщил, что ему и сказать-то особо нечего, потому что он в тот день сломал руку прямо утром, на первом же выезде, и дальше с Великановым не общался, потому что ему сделали снимок, наложили гипс и отвезли домой. О том, что случилось с Сергеем, он узнал только на следующий день, когда позвонил кто-то с работы. Коля, кажется, позвонил — другой водила, с которым часто ездил Великанов.

— Как же вы сломали руку? — спросил Гордеев.

— Ну как водилы себе что-то ломают? Известное дело — либо домкрат откажет, и машина на тебя шмякнется, либо чайник какой-то в лоб въедет.

— А у вас что было?

— У меня — чайник.

— Вы попали в ДТП?

— Ну да!

Гордеев, конечно, заинтересовался, как это было, но Прохорыч мало что помнил — все-таки столько времени прошло — вроде бы они забирали какого-то мужика с аппендицитом, ну и… Еще он вспомнил, что на вызов ездили с Великановым вдвоем, потому что фельдшер заболел еще накануне.