Край непуганых - [3]
— Сережа, эти чертовы сериалы тебя кормят, причем неплохо. Вон, даже пузико отрастил. И еще… ты прости, дорогой, но вряд ли тебя в ближайшие годы позовет сниматься Ридли Скотт.
Она старалась смягчить интонацию, но мне все равно было обидно.
— Вот поэтому я и хочу просто порыбачить. Имею право.
Дым сигареты поднимался столбиком перед ее задумчивым лицом. Аллочка молчала до тех пор, пока пепел не дошел до фильтра.
— Продюсеры будут в восторге, — сказала она наконец, — но мне не впервой принимать стойку. Ты только совсем уж не пропадай.
Она погасила сигарету в пепельнице, приделанной к двери, но ушла не сразу, бросила напоследок:
— А сценарий последней серии хорош, мне понравился. Зубри текст, завтра утром снимаем сцены в вагоне.
Она коснулась пальцем моего носа и ушла. А я стоял и смотрел на голубую речную ленту.
Я и мой сериальный герой — не совсем «небо и земля», но у нас действительно мало общего. Майор Косыгин — стопроцентный альфа-самец, смурной, молчаливый и временами грубый. Даже слегка туповат. Я же предпочитаю более утонченные взаимоотношения с окружающим миром. Косой совершенно нелюбознателен, точнее, любознателен лишь в пределах своей ментовской компетенции, как Шерлок Холмс, изучавший химию в части ядов и взрывчатки, но пренебрегавший астрономией. Мне же интересна жизнь вокруг — вся, что есть. Не знаю, как мне удалось влезть в шкуру столь одиозного персонажа, но мы вполне ладили друг с другом на протяжении почти двух сезонов — ровно до того дня, когда я принял решение променять пистолет на простую поплавковую удочку…
В общем, отправился я в свое купе читать сценарий, благо соседями меня не обременили. Заботливая Аллочка выкупила все четыре места. Не исключено, что она рассчитывала занять одно из оставшихся трех, но я сделал вид, что намека не понял. Она девушка хорошая, веселая и аппетитная, но слишком дружеские отношения мешали мне придумать какое-то развитие.
Я завалился на нижнюю полку, вставил наушники, включил на плейере последний альбом «U2» и принялся читать сценарий…
…Через пятнадцать минут я отложил бумаги в сторону. Покачивание вагона и плач Боно меня усыпляли. Ничего удивительного, я вымотался как собака. Постреляйте с мое — не так ухайдакаетесь.
Лежал я, подложив под голову руку, и смотрел в окно, видя со своего места только тяжелое серое небо и пробегающие столбы с проводами. Вспомнилось почему-то, как я, пятнадцатилетний мальчишка в застиранных джинсах производства обычной советской швейной фабрики и дешевых тесных кроссовках, несусь по поросшему высокой травой пологому склону, раскинув руки. Это даже не бег, это взлет истребителя: кажется, вот сейчас чуть-чуть добавлю скорости, и меня поднимет восходящий поток воздуха… либо я споткнусь о какую-нибудь кочку и сделаю сальто, разбив голову. Куда же я тогда бежал? Точно не помню, но, кажется, мы с двоюродным братом приехали к его бабушке в деревню, чтобы походить по грибы. Аромат луговых цветов, стрекот кузнечиков, палящее солнце. Помню, что мы даже заблудились в лесу, брели не зная куда, вышли к железной дороге в нескольких километрах от деревни, уставшие, исцарапанные, в репейниках. От авантюрного предложения брата запрыгнуть на платформу проезжавшего с черепашьей скоростью товарного состава я отказался.
Благословенная вторая половина восьмидесятых…
Впрочем, какая разница, где это было? Я юн и свободен, полон надежд на перемены. Раскрыв рот, словно ребенок на передвижной ярмарке, взираю на стремительно меняющийся мир и думаю, что застал самое счастливое время. Чего только вокруг не творилось: и обалдевшая от собственной дерзости пресса, и неожиданные разговоры об истории и политике, и — главное! — выбравшийся из подвалов и тесных квартир советский рок-н-ролл! Борис Гребенщиков еще не был похож на Далай-ламу, свысока наблюдающего за миграцией муравьев, записывал первые пластинки на «Мелодии», играл в студенческих общежитиях, писал музыку для фильмов Соловьева. И еще его привечал на собственной даче в Переделкино Андрей Вознесенский, назвавший своего гостя впоследствии «вольным стрелком русского рока», эдаким Робином Гудом магнитофонного пространства. Маститый дедушка-поэт считал своим долгом успокоить диковатую советскую общественность: не стоит бояться человека с гитарой — эти люди большие умницы и «идут от классики». Ну, согласитесь, разве ж это не прелесть:
Ай да сукин сын!
Юрий Шевчук тоже шел от классики, но существующий строй низвергал так, словно хвосты собакам отрубал. Считал, что «Родину любить — не березку целовать». В те годы адепты русского рока еще свято верили, что оперативное вмешательство, полное очищение желудка и физические упражнения принесут Родине гораздо большую пользу, нежели слюнявые патриотические засосы. Увы, одержимость свободой продержалась недолго: сорвавшийся с цепи пес при первых же трудностях на улице бросился обратно в будку, где его ожидала хозяйская похлебка, и русские березы задохнулись в объятиях. К чести Юрия Юлианыча, его Родина
Она пришла – Томка Данилова, покоряющая сердца! Частный детектив, 38-летний Антон Данилов, в одиночку воспитывает шестилетнюю дочь Тамару. Жена и мать их оставила. Томка – подвижная, шустрая, невероятно жизнелюбивая и стрессоустойчивая девчонка; занимается танцами, любит Майкла Джексона, тяжелый рок и фильмы ужасов.Антон трудится в своем детективном агентстве, распутывая дела различной степени сложности, общается с дочкой, открывая для нее мир и одновременно постигая что-то важное для себя. У них есть друзья – соседка по подъезду и воспитательница Томки в детском саду Олеся Лыкова и ее восьмилетний сын Ваня.
Возраст Озера насчитывает миллионы лет. В центре возвышается Остров, похожий на безмолвного стража. Живописный уголок окружают санатории и базы отдыха. Почти идиллия… …если не считать легенд о том, что в этом сказочном месте живет Нечто, то ли исполняющее желания, то ли забирающее душу. Однажды на северном берегу разбивает палаточный лагерь городская компания. Они всего лишь намеревались ухватить остатки лета, но череда странных событий приводит их к открытию одной из важнейших тайн бытия.
Психологи предупреждают: жизнь в Интернете ведет к деградации. Доказательства вы видите на своих мониторах каждый день. Все может закончиться плохо… Известная журналистка и видеоблогер Анна Кричевская найдена мертвой в своей квартире. Следы насилия и ограбления отсутствуют. В ожидании выводов следствия коллеги погибшей пытаются во всем разобраться сами. Но как нащупать истину, не покидая медиапространства? О жизни, любви и смерти языком Интернета — в десктоп-детективе Романа Грачева.
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Последние месяцы 1942 года. Красная Армия начинает наступление под Сталинградом. В Ставку Верховного Главнокомандования приходит весьма странное сообщение о катастрофе германского штабного самолета в районе действий белорусских партизан, но еще больше вопросов вызывают известия из Берлина — в столице Рейха неожиданно введено военное положение, большинство членов гитлеровского правительства арестованы военными, сам Гитлер исчез, а канцлерское кресло занял бывший министр вооружений и боеприпасов Германии Альберт Шпеер.Второй том романа А.
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?