Край навылет - [17]
– А в газетах ничего не было про Россию?
– Они про кибервойну достаточно всерьез, людей готовят, тратят бюджет, но даже о России не надо так париться, как о… – сделав вид, будто курит воображаемый кальян… – наших мусульманских братьях. Вот кто истинная глобальная сила, денег – сколько надо, времени тоже. Время – вот то, что «Стоунз» считают на своей стороне, еще как. Светят неприятности. По загонам ходят сплетни, что тут громадные госзаказы США, за ними все гоняются, на Ближнем Востоке большая заваруха зреет, кое-кто в цеху говорит – Война в Заливе Два. Буш верняк хоть тут хочет папашу уделать.
Отчего Максин мгновенно перещелкивается в режим Озабоченной Мамаши, думает о своих мальчишках, которым покамест для призыва еще рано, а вот через десять лет, учитывая, что войны США склонны затягиваться, их утопчут как сельдей в бочку, вероятнее всего – такую, которая вмещает 42 галлона и ныне идет где-то по 20, 25 баксов…
– Вы норм, Макси?
– Думаю. Похоже, Мроз хочет стать следующей Империей Зла.
– Самое грустное, что сейчас кругом навалом мартышек-кодеров, которые просто не глядя прыгают прямо в мясорубку.
– Тяму не хватает? Что же стало с местью нёрдов?
Дрисколл фыркает.
– Нету никакой мести нёрдов, знаете что, в прошлом году, когда все накрылось, это означало только, что нёрды снова продули, а жокеи выиграли. Всё как всегда.
– А как же все эти миллионеры-нёрды в профжурналах?
– Витрину украшают. Техно-сектор идет на дно, нескольким компаниям удается выжить, зашибись. Но большинству-то не удается, и самыми крупными победителями оказались те, кто благословен этой старой уолл-стритовой глупостью, которая в итоге непобедима.
– Да ладно, не все ж на Уолл-стрит глупые.
– Некоторые кванты умные, но такие аналитики приходят и уходят, они просто наемные нёрды с перпендикулярным вкусом к моде. Жокеи, может, и стохастического кроссовера не признают, даже если тот за жопу укусит, но их так и тянет к процветанию, они ловят эти подрыночные ритмы, вот что нёрдов всегда на лопатки кладет, какими бы умными ни были.
Начинается счастливый час, и цена всякой нетленки снижается до $2,50. Дрисколл переходит на «Зимартини», которые в основе своей – «Зима» и водка. Максин, мурлыча блюз работящей мамаши, остается с «Зимой».
– Очень мне твоя прическа нравится, Дрисколл.
– Я сперва, как все, делала, знаете, серьезно черный, с такой короткой челкой? только мне все время хотелось быть похожей на Рейчел из «Друзей», поэтому я стала собирать эти портреты Дженнифер Энистон с веб-сайтов, из таблоидов, прочей срани.
И совсем вскоре обнаружила у себя целый ридикюль вырезанных фото и скриншотов, пошла из одного салона в другой, все больше отчаиваясь, стараясь добиться, чтоб ее собственная прическа в точности походила на ту, что у ДжЭ, – а это, как ее стало наконец озарять, гораздо легче запороть, чем воссоздать правильно, потому что даже после многих часов маниакального меланжирования волосок-к-волоску и заказного стайлинга диковинным лабораторным оборудованием из кино для гиков результат никогда не бывал лучше, чем похоже-но-без-сигары.
– Быть может, – Максин мягко, – тебе на самом деле и не нужно, типа, как это называется, быть?..
– Нет-нет! так и надо же! Я обожаю Дженнифер Энистон! Дженнифер Энистон мой эталон! на Хеллоуин? Я всегда бываю Рейчел!
– Да, но это… никак не соотносится с Брэдом Питтом или…
– А, в этом смысле, долго оно не продлится, куда ему до Джен.
– Ему… Брэду Питту.
– Поживете – увидите.
– Ладно, Дрисколл, обычно у меня побольше здравого смысла, но можно попробовать, наверное, Мёрри-с-Моррисом в Цветочном квартале? – Порывшись в сумочке в поисках завалявшейся их карточки, вернее, ну, больше похоже на 10 %-ный пригласительный купон. Эти два одержимых, однако почему-то широко сертифицированных трихолога не так давно углядели возможность в буме подражателей Дженнифер Энистон и по-тяжелому инвестируют в бигуди Сахага и то и дело сваливают на карибские курорты проводить интенсивы по цветоплетению. Их беспощадные позывы к новаторству распространяются и на другие салонные услуги.
– Нашу Мясную Лицевую сегодня, мисс Лёффлер?
– Кхм, это что.
– Вы не получали нашу рассылку? Спецпредложение всю неделю, с кожей лица чудеса творит – убоина, разумеется, свежая, пока ферменты всякие не успеют расщепиться, что скажете?
– Ну, я не…
– Чудненько! Моррис, бей… курицу!
Из заднего помещения доносится кошмарное паническое квохтанье, затем тишина. Максин тем временем откидывают назад, веки ее трепещут, как вдруг…
– Теперь просто применим вот это, – шлеп! – …мясо вот сюда, прямо на это милое, однако истощенное лицо…
– Ммфф…
– Пардон? (Полегче, Моррис!)
– Почему оно… вот так шевелится? Постойте! это что – вы кладете настоящую дохлую курицу мне на – аааххх!
– Пока еще не вполне дохлую! – игриво информирует Моррис бьющуюся Максин, а повсюду разлетаются кровь и перья.
Всякий раз, как она сюда заходит, тут что-то подобное. Всякий раз, эвакуируясь из салона, она клянется, что это последний. Но все равно не может не замечать толпы более или менее двойниц Дженнифер Энистон, что последнее время борются за время под фенами, как будто центр города – Лас-Вегас, а Дженнифер Энистон – следующий Элвис.
Томас Пинчон – наряду с Сэлинджером, «великий американский затворник», один из крупнейших писателей мировой литературы XX, а теперь и XXI века, после первых же публикаций единодушно признанный классиком уровня Набокова, Джойса и Борхеса. Герои Пинчона традиционно одержимы темами вселенского заговора и социальной паранойи, поиском тайных пружин истории. В сборнике ранней прозы «неподражаемого рассказчика историй, происходящих из темного подполья нашего воображения» (Guardian) мы наблюдаем «гениальный талант на старте» (New Republic)
Грандиозный постмодернистский эпос, величайший антивоенный роман, злейшая сатира, трагедия, фарс, психоделический вояж энциклопедиста, бежавшего из бурлескной комедии в преисподнюю Европы времен Второй мировой войны, — на «Радугу тяготения» Томаса Пинчона можно навесить сколько угодно ярлыков, и ни один не прояснит, что такое этот роман на самом деле. Для второй половины XX века он стал тем же, чем первые полвека был «Улисс» Джеймса Джойса. Вот уже четыре десятилетия читатели разбирают «Радугу тяготения» на детали, по сей день открывают новые смыслы, но единственное универсальное прочтение по-прежнему остается замечательно недостижимым.
«На день погребения моего» - эпический исторический роман Томаса Пинчона, опубликованный в 2006 году. Действие романа происходит в период между Всемирной выставкой в Чикаго 1893 года и временем сразу после Первой мировой войны. Значительный состав персонажей, разбросанных по США, Европе и Мексике, Центральной Азии, Африки и даже Сибири во время таинственного Тунгусского события, включает анархистов, воздухоплавателей, игроков, наркоманов, корпоративных магнатов, декадентов, математиков, безумных ученых, шаманов, экстрасенсов и фокусников, шпионов, детективов, авантюристов и наемных стрелков. Своими фантасмагорическими персонажами и калейдоскопическим сюжетом роман противостоит миру неминуемой угрозы, безудержной жадности корпораций, фальшивой религиозности, идиотской беспомощности, и злых намерений в высших эшелонах власти.
В очередном томе сочинений Томаса Пинчона (р. 1937) представлен впервые переведенный на русский его первый роман "V."(1963), ставший заметным явлением американской литературы XX века и удостоенный Фолкнеровской премии за лучший дебют. Эта книга написана писателем, мастерски владеющим различными стилями и увлекательно выстраивающим сюжет. Интрига"V." строится вокруг поисков загадочной женщины, имя которой начинается на букву V. Из Америки конца 1950-х годов ее следы ведут в предшествующие десятилетия и в различные страны, а ее поиски становятся исследованием смысла истории.
Томас Пинчон (р. 1937) – один из наиболее интересных, значительных и цитируемых представителей постмодернистской литературы США на русском языке не публиковался (за исключением одного рассказа). "Выкрикиватся лот 49" (1966) – интеллектуальный роман тайн удачно дополняется ранними рассказами писателя, позволяющими проследить зарождение уникального стиля одного из основателей жанра "черного юмора".Произведение Пинчона – "Выкрикивается лот 49" (1966) – можно считать пародией на готический роман. Героиня Эдипа Маас после смерти бывшего любовника становится наследницей его состояния.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Молодой юрист после ДТП становится инвалидом-колясочником. И с головой уходит в мир Интернета: блоги, форумы, соцсети, онлайн-игры. Есть ли шанс у современного молодого человека, заточённого волею судьбы в четырёх стенах, на другой вариант? Какой смысл жизни теперь у него?
В сборнике рассказы о женщинах разных возрастов. Каждая из них совершает маленькие личные подвиги на житейском уровне. На том самом, где нет фотокамер и журналистов, нет психологов и юристов, где решения принимаются своим умом. Жажда жизни, стремление к счастью, ответственность за свой выбор, вера в себя и в лучшее. Как бы ни было плохо — все равно когда-нибудь будет хорошо! Книга рекомендуется к прочтению не только женщинам, но и мужчинам. Ведь счастье не строится в одиночку.
Сюжет этой книги — две линии пути внутри себя (2000—2016 и 1977—1985): Ч. 1 предполагает через проживание текста читателем формирование у него альтернативного взгляда на повседневность и её реальность, а Ч. 2 даёт возможность понять эмоциональную обоснованность предшествующего ухода в невовлечённость и асоциальность.
«…Уже давно Вальтер перестал плакать; Юлиус сидит с газетой у печки, а сын устроился у отца на коленях и наблюдает, как во мне оттаивает замерзший мыльный раствор, — соломинку он уже вытащил. И вот я, старая, перепачканная чашка с отбитой ручкой, стою в комнате среди множества новеньких вещей и преисполняюсь чувством гордости оттого, что это я восстановила мир в доме…» Рассказ Генриха Бёлля опубликован в журнале «Огонёк» № 4 1987.
Четвертый из рассказов о Нике Адамсе, автобиографическом alter ego автора. Ник приходит в гости в коттедж своего друга Билла. Завтра они пойдут на рыбалку, а сегодня задул ветер и остается только сидеть у очага, пить виски и разговаривать… На обложке: картина Winter Blues английской художницы Christina Kim-Symes.
Конец света будет совсем не таким, каким его изображают голливудские блокбастеры. Особенно если встретить его в Краснопольске, странном городке с причудливой историей, в котором сект почти столько же, сколько жителей. И не исключено, что один из новоявленных мессий — жестокий маньяк, на счету которого уже несколько трупов. Поиск преступника может привести к исчезнувшему из нашего мира богу, а духовные искания — сделать человека жестоким убийцей. В книге Саши Щипина богоискательские традиции русского романа соединились с магическим реализмом.