Край мира - [24]

Когда солнце взошло на следующее утро, ей было лучше. Она нашла свою лошадь. Она не хотела, но Азария была огромной. Если она хотела успеть, ей нужно было ехать на лошади. Так что нужно было подружиться со зверем. С помощью конюха она смогла за несколько минут нагрузить лошадь припасами.

Она встретилась с Торо перед тем, как ушла. Она была удивлена, заметив в голосе Торо нотку сожаления. Его отношение к Морико изменилось за день. Она видела, что он думал о преимуществах клинка ночи в его армии.

— Осторожнее там.

Морико кивнула.

— Тебе нужно что-то еще?

Морико задумалась о припасах. Ей хватит еды на какое-то время, дольше, если она будет охотиться. Если охота будет хорошей, она сможет растянуть припасы на месяц, если нужно. Она взяла меч, с ней была ткань, которой можно было укрыться. Этого ей хватит. Она покачала головой.

— Спасибо за доброту.

— Дай знать, если что-то найдешь. Я с каждым днем переживаю все больше.

Морико склонилась. Она редко так делала, но это был знак уважения с ее стороны.

Торо, казалось, понял это и поклонился ей чуть ниже. Несколько солдат вокруг них были удивлены. Морико радовалась. В первый день в лагере ходили слухи, что она была любовницей Торо, но этот слух быстро развеялся, когда выяснилось, что она направлялась дальше на юг. Было очевидно, что они понятия не имели, какой женщиной она была. Может, думали, что она была особенной шлюхой, которая могла добиться успеха там, где солдаты потерпели поражение.

Торо должен был решить эту проблему, но она верила, что он сохранит ее секреты. Акира точно оставил такие приказы, да и Торо знал, какой хаос он вызовет в лагере, если они узнают, что клинки ночи живы и среди них. Технически укрытие клинков ночи тоже каралось смертью. Морико впечатляло то, что Акира доверял Торо так, что сообщил ему правду. Если бы Торо захотел, он мог бы использовать это для переворота.

Она покинула лагерь без шума, но она чувствовала на себе тысячи глаз, пока начинала путешествие на юг. Она знала, что они будут следить за каждым шагом, пока она не пропадет из виду. Она была лесным созданием, привыкшим прятаться. Равнины ей не нравились. Но ничего не поделать. Она продолжала двигаться вперед, порой останавливаясь, чтобы направить чувство. Рядом с заставой она ничего не ожидала и не удивилась.

* * *

Если Морико и могла описать окружение одним словом, то выбрала бы «пусто». Она выросла в лесу и стенах, и открытые пространства ей не нравились. Пространства здесь были огромными, лишенными жизни. Это невероятно отличалось от старого леса, который она называла своим домом. Видно было только холмы и траву. Она убивала мелкую дичь, чтобы пополнить припасы, но, кроме зайцев она редко что-то ощущала.

Всего через несколько дней однообразие ей наскучило. По мере того, как дни сливались, Морико начала задаваться вопросом, не сходила ли она с ума. Здесь ничего не было. Ни городов, ни деревень, ни людей. Если это была Азария, то где были азарианцы? Она ехала несколько дней без признаков жизни.

Морико не была экспертом по освоению земель или управлению королевством. Она никогда не изучала эти предметы. Но этого она не понимала. Как жили азарианцы, если они не обрабатывали землю? Они сражались против Южного Королевства сотни лет. Она ехала по тропе, которая вела более-менее прямо на юг. Это была не дорога, но ее вытаптывали снова и снова. Она подозревала, что по этому пути армии азарианцев шли каждый год атаковать Южное Королевство. Вариантов лучше не было, и она ехала по этой тропе, гадая, куда она приведет. Но уже пора было что-нибудь заметить.

После четверти месяца Морико искренне засомневалась в своем разуме. Каждый день был один и тот же пустой пейзаж. Это было красиво, по-своему. Она по-прежнему предпочла бы лес, но она начинала видеть то, что видели в прерии другие. Были времена, когда она ценила ощущение одиночества в мире, когда вся земля вокруг нее была тихой и пустой. Просто это никогда не кончалось. Она еще не видела такой огромной пустоты. Десятки раз в день она проверяла направление по солнцу, чтобы убедиться, что все еще двигалась на юг.

Она продолжала ехать по тропе, и та вела прямо, но Морико начинала сомневаться в себе. Она никогда не чувствовала себя такой потерянной. Дни и ночи сливались.

Половина месяца в пути, она уже перестала переживать. Она ехала на юг, задумавшись. Мало что могло удерживать ее внимание, мало что занимало ее ум. К тому времени, когда она заметила пыль на горизонте, которую, наверное, было видно довольно долгое время. Морико встрепенулась. Ее разум настолько привык к непрерывной монотонности, что она даже не осознавала, что ее окружение изменилось.

Она прищурилась. Она не была уверена, но, похоже, к ней направлялись три или четыре всадника. На лошади ее было видно за несколько миль, и она проклинала свою отвлеченность. До них было еще далеко, поэтому она осталась на месте, пытаясь понять, что делать. Никто из других разведчиков не вернулся, кроме одного, что означало, что всадники, вероятно, были настроены враждебно. Но если она не остановится, чтобы поговорить, узнать будет невозможно.