Край безоблачной ясности - [147]

КРАЙ БЕЗОБЛАЧНОЙ ЯСНОСТИ

Мы хозяева ночи, потому что в ночи видим сны; хозяева жизни, потому что знаем, что готовиться к ней и тратить ее на то, чтобы подготовиться к смерти, значит, лишь обрекать себя на затяжной крах. Ты раскрылся, венчик цветка; но тебе не к чему говорить: нам внятно все, кроме голоса. У тебя нет памяти, потому что все живет одновременно; твои роды измеряются временем, огромным, как солнце, и малым, как дольки плода; ты научился рождаться каждый день, чтобы отдавать себе отчет в своей ночной смерти: как мог бы ты понять одно без другого, как мог бы ты понять живого героя? Яшмовый нож длинен, и тебе вручила его ночь, беззубая, с окровавленным ртом, как же ты можешь отвергнуть мольбы ночи, в которых узнаешь свои собственные моления? Длинен нож, и близки сердца, близко жертвоприношение, которое ты совершишь без милосердия и без ярости, быстрый и черный, потому что ты сам требуешь его от себя, потому что ты хотел бы быть тем, в чью грудь вонзят нож, из чьей груди вырежут сердце, — убей же его весной, животворной весной, вечной весной, которая не позволяет тебе принимать в расчет седые волосы, иные ласки, чем те, которые она расточает тебе, вехи, переходные ступени; убей того, тождественного лишь себе самому, кто есть ты, убей его, прежде чем он сможет заговорить, потому что в тот день, когда ты услышишь его голос, ты не устоишь, почувствуешь ненависть и стыд и захочешь жить для того, кто не есть ты, у кого нет имени; убей его, и ты поверишь в него, убей его, и ты обретешь своего героя; подноси, подноси огонь к ступням его ног, чтобы плоть смешалась в воздухе с пылью и твой прах летал над долиной, над меридианом, незримо прочерченным именами, именами плотными и тяжелыми, именами, которые лепятся из золота и крови, именами круглыми, именами острыми, как звездный луч, именами, окутанными чернильным фимиамом, именами, которые сочатся из пор твоей единственной маски, маски безвестности. Лица, накладывающиеся друг на друга, тысяча лиц, одна маска: Акамапичтли, Кортес, Сор Хуана, Ицкоатль, Хуарес, Тецоцомок, Ганте, Илуикамина, Мадеро, Фелипе Ангелес, Моронес, Карденас, Кальес, Обрегон, Комонфорт, Альсате, Санта-Ана, Мотолиниа, Алеман, Лимантур, Чимальпопока, Веласко, Идальго, Итурригарай, Альварадо, Гутьеррес Нагера, Панфило де Нарваэс, Гутьерре де Сетина, Тетлепанкетцаль, Порфирио Диас, Сантос Дегольядо, Леона Викарио, Морелос, Кальеха дель Рей, Лердо де Техада, Моктесума, Хусто Сьерра, Амадо Нерво, Сумаррага, Ксикотенкатль, Базен, Аксайакатль, Малинче, Сапата, О’Доноху, Геновево де ла О, Уинфилд Скотт, Альенде, Абасоло, Альдама, Ревильяхихедо, Руис де Аларкон, Васконселос, Шарлотта, Фернандес де Лисарди, Эскобедо, Рива Паласио, Состенес Роча, Зекери Тейлор, Гомес Фариас, Линати, Посада, Форе, Уитцилиуитль, Ванегас Арройо, Тольса, Саагун, Панчо Вилья, Антонио де Мендоса, Сигуэнса-и-Гонгора, Фернандес де Эслава, Эчаве, Диас Мирон, Бернардо де Бальбуэна, Сервандо Тереса де Мьер, Несауальпильи, Мина, Антонио Касо, Хуан Эскутиа, Лупе Велес, Сервантес де Саласар, Карранса, Васко де Кирога, Ксавьер Вильяуррутиа, Авила Камачо, Гонсалес Ортега, Несауалкойотль, Кантифлас, Лабастида, Максимилиан Габсбургский, Кинтана Роо, Итурбиде, Эмилио Рабаса, Эулалио Гутьеррес, Анайа, Мирамон, Игнасио Вальярта, Роберто Сото, Хосе Клементе Ороско, Берналь Диас дель Кастильо, Хуан Альварес, Гвадалупе Виктория, Викториано Уэрта, Бустаманте, Андрес де Тапиа, Игнасио Рамирес, Нуньо де Гусман, Хуан Диего, Куаутемок, Альтамирано, Пино Суарес, Абад-и-Кьепо, Мануэль Акунья, Отилио Монтаньо, Николас Браво, Тисок и ты, безымянный, ты, клейменный раскаленным железом, ты, похоронивший пуп своего сына вместе с красными стрелами, ты, влюбленно глядевшийся в ночное зеркало, ты, расцарапавший сухую землю и выжавший сок из магея, ты, рыдавший на алтарях сумеречных богов, ты, носивший сан судьи и жреца и именовавшийся бирюзовым цветком маиса, ты, овладевавший своею женой под знаком обезьяны, ты, танцевавший под звуки флейт, пока не падал замертво, ты, странствовавший вместе с красной собакой, ты, указывавший путь, ты, видевший агонию воскресшего солнца, ты, изрешеченный пулями на озере, ты, оплакивавший беззащитность и поражение, ты, породивший нового сына, с двумя пупками, ты, написавший багрового ангела и изваявший бога в колючках, ты, посадивший сахарный тростник, ты, забывший свои символы, ты, молившийся среди свечей, ты, оставшийся без языка, ты, сгибавшийся под тяжестью бремени, ты, пахавший землю, но голодавший, ты, хватавшийся за дреколье и камни, ты, обезглавленный, ты, поставленный к позорному столбу, ты, безоружный и беспамятный, ты, окруженный стеною штыков, ты, снова падавший со свинцом в груди, ты, шагавший босиком с заржавленной винтовкой, ты, распевавший эти имена, ты, одевавшийся в платье из прозрачной бумаги и цветного картона, ты, взрывающий петарды, ты, продающий лотерейные билеты и прохладительные напитки, ты, выкликающий газеты и спящий на земле, ты, прикладывающий к вискам липовые листочки — лекарство от всех хворостей, ты, закрепляющий лямки на лбу, ты, продающий вразнос рыбу и зелень, ты, шаркающий ногами в кабаре и с высунутым языком бегающий по городу в поисках случайной работы, ты, уезжающий в дальний край, чтобы, перебравшись через реку с риском попасть под свинцовый град, собирать апельсины для соседа, ты, носильщик, не знающий, как прокормить своих худосочных и чумазых детей, ты, ищущий, чего бы поесть, спящий в подворотнях, ездящий зайцем на автобусе, не умеющий говорить о своих страданиях, а умеющий только терпеть, ты, сидящий на корточках в безнадежном ожидании, ты, не знающий даже, где оправиться, ты, озирающийся по сторонам в квартале, где лучше не показываться в одиночку, ты, не имеющий ботинок, ты, набивающий живот скверной фритангой и одуряющий себя водкой, ты, уходивший, приходивший и вновь уходивший, но ни от кого не слышавший ни «здравствуй», ни «до свиданья», ты, плетущий соломенные стулья, ты, за несколько сентаво играющий на гитаре, ты, свистящий, когда переходишь через улицу, потому что ты слеп, ты, накрашивающаяся по воскресеньям и покупающая себе лиловую шаль, ты, приходящая на рынок с пучками зелени, ты, ожидающая клиента на железной кровати, ты, роющийся в мусорных ящиках и подбирающий окурки, ты, невезучий, ты, чертыхающийся и сквернословящий, ты, играющий в расшибалочку, ты, умерший от оспы, ты, сжигающий Иуд, ты, молящаяся пресвятой деве, ты, попавший под трамвай, ты, подравшийся на улице, ты, отдавший концы, загнувшийся, протянувший ноги, ты, заложившая в ломбард ложки и вилки, ты, кладущий кирпичи и гремящий петардами в день Санта Крус, ты, ползущая на коленях в собор, ты, освистывающий боксера в Арена-Мехико, ты, сидящий за баранкой такси, ты, приходящая с работы и находящая мертвого ребенка, ты, едящий подгорелое мясо и гарначи, тамаринд и помятый магей, похлебку и пережаренную фасоль, кесадильи и магеевых червей, карнитас и посоле, гранатовый пунш и манильские манго, подгнившие арбузы, сальса де пипиан и кахета кемада, пульке и чилакесес, чиримойю и гуанабану, леденцы и трехцветные хамонсильо, ты, что носишь синий комбинезон и соломенную шляпу, полосатую блузку и ажурные чулки, бумажные брюки и чамарру, шерстяную шаль, поясок с серебряной пряжкой и колечко с солнечным камнем или с дешевым камушком, ты, который никогда не дрейфишь и любого пошлешь куда подальше,