Край бесконечности - [46]

– Потому что он обошел вокруг света, – проговорила Мэй. Она старалась понять. Для них это было важно, и важно было, чтобы она их поняла.

– Потому что он понимал смысл этого путешествия, – поправил Рори.

– Один из нас, – повторил кто-то, а все остальные рассмеялись.

Высокие, тощие, бледные призраки, сидящие, сложившись пополам, на табуретках или устроившиеся на подушках, поджав под себя ноги. Сплошные локти и колени. Их лица в мерцании костра выглядели угловатыми масками. Но мгновение Мэй утратила ощущение реальности. Словно вторглась незваной в чей-то чужой сон. Она все еще была очень далека от того, чтобы принять этот чужой мир, этих странных людей. Оставалась туристкой, случайным человеком в их жизни, в том месте, которое ее отец сделал своим домом.

– Что это означает – уйти в дрейф? – спросила Мэй. – Что-то вроде года, проведенного в путешествиях, который требовался когда-то от подмастерья, чтобы стать мастером?

Она узнала об этом обычае на Земле, когда готовилась к поездке, собирая информацию. По достижении совершеннолетия юные обитатели внешних частей Системы нередко отбывали в продолжительное и, как правило, бессистемное странствие по лунам Сатурна и Юпитера. Зарабатывали чем подвернется, осваивали любые типы культур, знакомились с разнообразными людьми, после чего вновь приходили домой и возвращались к оседлой жизни.

– Не совсем, – откликнулась Лекси. – После года странствий можно вернуться домой. Но, когда ты уходишь в дрейф, он становится твоим домом.

– То, что внутри твоей кожи, и то, что ты можешь унести, и ничего больше, – заявил Рори.

– То, что в твоем скафандре, – сказал еще кто-то.

– Я так и сказал, – проворчал Рори.

– А переселенцы? – продолжала расспросы Мэй.

– Это когда ты перебираешься в место, где раньше никто не жил, и начинаешь жить там, – разъяснила Лекси. – До Сатурна Солнечная система уже освоена более или менее. Все больше и больше людей хочет убраться подальше от индустриализации, вернуться к тому, чем мы были когда-то.

– К Урану, – произнес кто-то.

– К Нептуну, – добавил другой.

– Переселенцы живут сейчас по всем Кентаврам, – сообщил Рори. – Знаешь, что такое Кентавры, Мэй? Это древние планетоиды, орбиты которых располагаются между Сатурном и Нептуном. Источник многих короткоживущих комет.

– На одном из Кентавров во время Тихой Войны поселились Мэйси Минно с друзьями, – сказала Лекси. – Для них это был лишь временный дом, но для многих он становится постоянным.

– Если верить кое-кому, так сейчас и в рассеянном диске становится тесно, – хмыкнул Рори.

– Это планетоиды вроде тех же Кентавров, – вновь пояснила Лекси, – с длинными, вытянутыми орбитами, которые могут их привести вглубь до орбиты Нептуна, а могут и увести далеко за Плутон, за дальний край пояса Койпера.

– Первый такой, Лужайка Скрипача, был заселен по ошибке, – сказал Рори.

– Это легенда, – возразила ему молодая женщина.

– Я встречал человека, который был знаком с тем, кто видел как-то его своими глазами, – не согласился Рори. – Пролетал в паре миллионов километров и заметил признаки хлорофилла, но останавливаться не стал, спешил куда-то.

– Это и называется легендой, – гнула свое женщина.

– Там разбился корабль, – Рори подчеркнуто обратился к Мэй. – Потерпевшие кораблекрушение на пустынном островке. Не сомневаюсь, что в земных морях такое и до сих пор случается.

– Крушения бывают, – согласилась Мэй. – Только все постоянно на связи со всем, так что, если кто-то выжил, их быстро найдут.

– А вот внешняя тьма за Нептуном до сих пор, в основном, не заселена, – продолжал Рори. – Мы еще не закончили каталогизацию объектов пояса Койпера и рассеянного диска, и уж там точно все не связано постоянно со всем. История гласит, что, когда Тихая Война вошла в горячую стадию, один корабль из системы Юпитера на подходе к Сатурну был поражен беспилотным снарядом. Двигатели были сильно повреждены, и корабль пронзил насквозь систему Сатурна и понесся дальше. Он не мог ни затормозить, ни причалить к чему-нибудь полезному. Команда и пассажиры погрузились в гибернацию. Шестьдесят-семьдесят лет спустя оставшиеся в живых проснулись. Они приближались к планетоиду где-то за орбитой Плутона, и реактивной массы у них оставалось в самый раз, чтобы выровнять орбиты.

Корабль вез строительное оборудование. Спасшиеся воздвигли себе жилище из битумных смол и глины планетоида: пузырек воздуха, тепла и света, вращающийся вокруг оси, чтобы создавать небольшое тяготение, с фермами и огородами внутри, с вакуумными организмами, произрастающими снаружи, – такой же, как парящие мирки пояса астероидов. Его назвали Лужайка Скрипача – в память земной легенды о благодатном острове, не нанесенном на карты, на который иногда натыкались застигнутые штилем моряки. Может, ты слышала ее, Мэй?

– Боюсь, что нет.

– Они выстроили себе мир-сад, – снова вмешалась молодая женщина, – но при этом даже не попытались позвать на помощь. Насколько такое вероятно?

– Может быть, – рассудил Рори, – они не пытались взывать о помощи, не веря в то, что Три Силы все еще контролируют системы Юпитера и Сатурна. А может, они были счастливы жить там, где оказались, и попросту не нуждались в помощи. Они не хотели возвращаться – ведь домом для них стала Лужайка Скрипача. Планетоид давал им все необходимое сырье. Ядерный генератор корабля поставлял энергию, тепло и свет. Они и посейчас там, несутся по орбите где-то за поясом Койпера. Живут в плетеных домах из веток и листьев. Возделывают землю. Влюбляются, растят потомство, умирают. Там целый мир.