Край бесконечности - [25]

Ускорение отбросило Соломона на спинку капитанского кресла и тяжестью навалилось на грудь. Правая рука упала на живот, левая – на обивку подголовника около уха. Лодыжки вдавились в подножку.

Корабль выводит долгую песнь, гортанную, страстную и печальную. Так пел его отец в храме. Он понимает, что здесь умрет. Слишком разогнался и ушел слишком далеко от помощи. На какое-то время – может быть, навсегда – его яхточка станет рекордсменом среди пилотируемых кораблей по удалению от гравитационного колодца Земли. Спецификацию модели найдут в его норе. Кэйтлин умница, она сумеет продать разработку. Денег ей хватит на всю жизнь, сможет устроиться по-королевски. Если не о себе, так о ней он хорошо позаботился.

Будь у него управление, мог бы долететь до пояса астероидов. Мог бы отправиться в систему Юпитера, стать первым человеком, ступившим на Европу и Ганимед. Однако не выйдет – этим человеком станет кто-то другой. Зато тех, кто доберется, донесет туда его двигатель.

А война! Если расстояние измеряется временем, Марс окажется близко, очень близко к Земле, а Земля все так же далека от Марса. Такая асимметрия изменит все. Интересно, что они сумеют выторговать? Как станут действовать? Теперь литий, молибден и вольфрам в пределах досягаемости добывающих компаний – в неограниченном количестве. В поясе астероидов, на лунах Сатурна и Юпитера. То, что мешало Марсу с Землей заключить прочный мир, больше не играет роли.

Боль в голове и позвоночнике усиливается. С трудом вспоминается, что надо напрягать бедра и плечи, помогать усталому сердцу качать кровь. Он снова на грани обморока и не знает, от инсульта или от перегрузки. Он точно помнит, что подъем кровяного давления при инсульте до добра не доводит.

Песнь корабля меняет тон, теперь он поет буквально голосом отца, выпевает слоги на иврите. Соломон если и знал, то давно забыл, что они значат. А, вот и эффект ауры. Любопытно.

Он хотел бы еще хоть раз увидеть Кэйтлин. Попрощаться, сказать, что любит ее. Он хотел бы увидеть, к чему приведет его двигатель. Сквозь оглушительную боль пробиваются покой и эйфория, заливают все вокруг. Так всегда было, думает он. С тех пор как Моисей увидел Землю обетованную, куда ему не суждено было вступить, люди хотят знать, что будет дальше. Он задумывается, не в этом ли истинная святость Земли обетованной – ты ее видишь, но не можешь в нее попасть. Там, где нас нет, трава всегда зеленее. Такое мог бы сказать Малик. Кэйтлин бы посмеялась.

Ближайшие несколько лет, а то и десятилетий будут завораживающе интересными, и это из-за него. Он закрывает глаза. Жалеет, что его там не будет.

Соломон расслабляется, и пространство обнимает его, как возлюбленная.

Сандра Макдональд и Стивен Кови Дорога на ССП

Не то чтобы он был параноиком, но в последние сорок восемь часов перед отъездом Раити Очоа ел и пил только то, что успел припасти под своей койкой. Он как одержимый проверял уровень кислорода в своей крохотной каюте. Обходил стороной бар для членов экипажа на четвертом уровне (кто-то мог подсыпать ему отраву в пиво), избегал тренажерного зала (кто-нибудь мог «поколдовать» над беговой дорожкой), а во время рабочей смены старался держаться особняком, прожигая взглядом каждого, кто приближался к нему хотя бы на десять-пятнадцать футов (потому что кто-то ведь может действовать и напрямик – ломом по голове). Он и Уилла Дентона предупредил, велел быть осторожнее.

– Психанутый самоанец, – пробормотал Уилл. – Да расслабься ты. «Орбитал» на саботаж не пойдет.

«Лучше психанутый, чем мертвый», – сказала бы Джавинта, если бы она все еще с ним разговаривала.

Может, Уилл не воспринял опасность всерьез, или, может, его нарочно кто-то отвлек, или, возможно (ну возможно же!), это действительно был несчастный случай, но, когда серебристый контейнер опрокинулся, придавив Уилла к саням, и когда тот начал орать, дико, во всю глотку, под вой сработавшей сигнализации – когда все это произошло, первой мыслью Раити было: «Вот сукины дети, все-таки нашли способ меня остановить».

– Ра! – вопил Уилл. – Сними с меня эту штуку!

В наушниках Раити раздался голос диспетчера орбитального комплекса Хэла Карпентера: «Все под контролем! Заставь его заткнуться!»

Раити преодолел двадцать метров в два долгих прыжка. Площадка, как всегда, была прекрасно освещена, высоко над головой темнело и сверкало звездами небо Европы [3]. Солнце еще не показывалось из-за горизонта, но тонкая полоска Юпитера уже засветилась, и их запланированный отъезд был неизбежен. Он видел, что приятеля буквально пригвоздило, и сразу понял, что без машины-погрузчика его не освободить. Ближайший водитель, новичок, в панике забуксовал на льду.

– Не отрезайте мне руку! – подвывал Уилл. – Ра, я не смогу без руки!

– Никто тебе ничего не отрежет, – пообещал Раити. И, хотя это было абсолютно бесполезно, попытался отодвинуть многотонный контейнер. – Держись, ладно?

Новичка сменил более опытный водитель и после пары-тройки искусных маневров сдвинул контейнер с места. Уилл обмяк и лежал без движения. Раити освободил его, стараясь не смотреть на покалеченную, расплющенную руку, а потом обхватил товарища за талию. И они прыжками двинулись к ближайшему люку.