Краути - [10]

— Хорошо. Значит, завтра я поговорю с господином управляющим насчет этой неизвестной девушки. Будет замечательно, если он не догадается, что сулит ему мой визит, — и она со значением посмотрела на Норити.

Девушка тут же поклонилась и заверила ее, что будет молчать как рыба. Впрочем, в этом на нее можно было положиться. Норити любила поболтать и перемыть другим косточки, но всегда выполняла просьбы и приказания своей госпожи.

Хэйтаро совсем потерял терпение со строптивой девчонкой. Хотя справедливости ради следовало признать, что крепким терпением он не отличался сроду. Но уламывая торговку рыбой, он проявил поистине невероятную силу духа, пытаясь сдержать рвущиеся наружу темные инстинкты, главным из которых было желание самому взять в руки плеть и отходить противную девицу так, чтобы она неделю сидеть не могла. Но увы, именно этого он и не мог сделать. Так что, приходилось терпеть, скрипя зубами.

Девчонка никак не хотела быть покорной и послушной, говорила дерзости и постоянно дразнила его, прохаживаясь насчет его внешних данных. А главное, говорила это громко, четко и с выражением, так что все меткие прозвища немедленно стали известны всему дому. Особенно Хэйтаро взбесило то, что однажды он случайно услышал несколько слов, которыми перебрасывались между собой слуги и убедился, что прозвище «носатый коротышка» прилипло к нему намертво. Особенно смелые даже бормотали шепотом «плешивый пень» и гнусно хихикали при этом. Хэйтаро велел безжалостно выпороть провинившихся и пригрозил им плахой, но понимал, что дела этим не исправить. Проклятое прозвище прилепилось к нему навечно.

Когда к нему пришла служанка госпожи Томин и сказала, что мать великого князя желает говорить с ним, Хэйтаро даже вздохнул с облегчением, надеясь на легкий перерыв в своем утомительном, каторжном и бесполезном труде. Правда, как позднее выяснилось, радовался он явно преждевременно.

Госпожа Томин обменялась с ним ничего не значащими словами приветствий, величаво устроилась на великолепно вышитой циновке и осведомилась:

— Как продвигается воспитание вашей подопечной, господин управляющий?

— Подопечной? — Хэйтаро вытаращил глаза и даже поперхнулся от изумления, — какой… э-э-э… госпожа, как вы узнали?

Это вырвалось у него почти помимо воли, но он уже понимал, что пути назад у него просто нет.

Женщина усмехнулась:

— Я слушаю, Хэйтаро.

Покорившись неизбежному, он махнул рукой. Будь что будет, а лично он уже устал терпеть выкрутасы этой светловолосой стервы. Пусть кто-то другой с ней мучается и поделом, раз они такие глупые. Эту дрянь ничему в жизнь не научить, она так и будет ругаться, визжать, вопить и махать кулаками.

— Она упряма, как осел, госпожа. Ничем ее не прошибить, даже той оглоблей, которую она, судя по всему проглотила. Простите, госпожа, что говорю так, но мое терпение давно на исходе. О, если б вы ее видели!

— Я и хочу ее увидеть, Хэйтаро. И даже больше: поговорить с ней.

Тут Хэйтаро испугался. Он просто представил, что будет, когда хорошенький ротик этой мегеры произнесет хотя бы десятую часть тех слов и выражений, которыми она обычно сыпала — по отношению к матери самого князя! Да тут одними плетями не отделаться. Ему могут запросто голову отрубить за то, чтоб не тащил в приличный дом всякую гадость.

— О нет, госпожа! — воскликнул он, — не делайте этого, заклинаю вас! Вы и не представляете, что именно она может сказать. Эта дрянная краути совершенно незнакома с правилами приличия. Я не хочу, чтобы она оскорбила вас.

— Мне решать, господин управляющий. Итак, приведите ее.

Хэйтаро задумался. Госпожа Томин уже предупреждена о том, что ее ждет, но все равно хочет увидеть девицу. Почему? За этим что-то кроется. Наверняка кто-то из слуг проболтался. И о ее поимке, и о внешности. Скверно. Очень скверно. С матерью князя Хэйтаро ни в коем случае не хотел ссориться, но и уступать ей тоже не хотел. Ведь если она перехватит девку у него из-под носа, князь не станет вознаграждать его за труды. Хотя… впрочем, за что там вознаграждать, если эта дрянь вместо почтительного и покорного поклона вздумает назвать самого великого князя каким-нибудь гадким прозвищем! А тут… Пожалуй, над этим стоило подумать.

— Ох, госпожа, — потупил маленькие глазки управляющий, скрывая блеск, вспыхнувший в них от озарения, — боюсь, она оскорбит ваши уши. Мне придется потрудиться, чтобы наставить ее на путь истинный.

— Если до сих пор вы не сумели внушить девушке, как следует разговаривать с господами, то боюсь, господин управляющий, ваши труды потрачены впустую, — не осталась в долгу госпожа Томин, прекрасно понимая, что именно он хотел сказать, — так что, я вынуждена сделать вывод, что доверять вам столь тонкое дело не следует. А посему примите это в качестве отступного, — и она величавым жестом вручила ему плотный мешочек, полных золотых монет.

Хэйтаро сдался совершенно.

— Как прикажете, госпожа, — отозвался он довольно и резво подскочил на ноги, — позвольте мне только отдать кое-какие распоряжения.

Госпожа позволила.

Хэйтаро привел Аурин через полчаса, предварительно вдоволь настращав ее, пригрозив плахой и всю дорогу нудно поучая, как именно нужно отвечать знатной госпоже. В ответ Аурин показала ему язык, ничем не показывая, что его слова произвели на нее впечатление и наставили на путь истинный.