Кратковременное безумие - [7]

Он был ошарашен этим чувством. Он был счастлив, именно счастлив. Он вдыхал свежий воздух моря, наблюдая за тем что, происходит вокруг, и его наполняло давно забытое ощущение всеобщей свободы, абстрактной, но такой желанной. Он был бы не в силах описать словами то, что испытывал, и наверняка не понял бы чьих-то объяснений на этот счет. Это, надо было именно ощутить.

Вернувшись поздно ночью и глядя на спящего Ланца, он вновь мучительно думал о том, какие страшные силы заставляют этого человека не принимать той веры, которую принес Эйн, и более того, вредить ей.

Ночью Борни никак не мог уснуть. Он думал об Эйне и его становлении. Обычный среднестатистический человек, который начал распространять свою идею. Центральное место в ней занимал человек сумевший найти в себе силы понять истину не навешивая на нее ярлыки и не направляя на благо или во вред. Эйн не был ни богом, ни его посланником, ни новым Буддой. Человек без посторонней помощи поднявшийся к вершинам истинны, вот кем он был. Это и только это являла собой его религия. Он избегал названий и аналогий, принятых в других религиях, впрочем, это получалось без усилий, так как на лицо была новизна подхода и самого явления. Эйн не желал, становится иконой, верховным учителем на века. И хотя понимал, что останется первым и единственным, всячески старался мешать этому отдавая лавры побед и заслуги другим.

Его уникальность как личности заключалась в том, что он продемонстрировал силу и возможности обычного смертного, среднего во всем человека. Он раскрыл перед людьми бездну духа заключенную в каждом из них, указав при этом цель и смысл присутствия этого духа, что привело к гигантскому религиозному катаклизму. Все смешалось, старые идеалы рухнули. Принципы самого мироздания, еще вчера казавшиеся незыблемыми, пошатнулись, угрожая низвергнуть небеса на землю. Естественно при такой обстановке смещения полюсов человеческого бытия для кого-то Эйн стал богом, а для кого-то дьяволом. Он мешал властителям. Они как никто другой знали что человек, не желающий никаких благ, обычно забирает все.

Размышляя Борни стал медленно погружаться в сон и вскоре плавно откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Книга, которую он взял из шкафа скользнула из расслабленной руки. На белой обложке золотом сияла надпись "Vademecum". Это была книга "Течения", флаг организации, пояснения сути новой веры. Эйн создал ее вместе с первыми членами организации в самом начале своей деятельности и поставил в противовес Библии, Корану и целому ряду других печатных символов различных верований. Он избегал аналогий, но в этом решил пройти тот же путь, ибо считал необходимым распространить истину, Что лучше всего могла сделать книга. Дословный перевод ее названия с латыни звучал гордо и вполне религиозно, иди со мной, но на этом аналогии заканчивались. Ее содержание было так же чуждо известным религиям, как и все в "Течении".

***

С утра у Али было скверное настроение. Не успел он опомнится от предательства западных союзников как грянула новая беда. Международное сообщество приняло меморандум о признании "Течения" легальной организацией, и обязало все страны

не препятствовать деятельности упомянутой организации. Вечером Али говорил с президентом западных союзников, и тот немного успокоил его. Утверждал что заявление лишь ширма, что "Течение" по прежнему не желательно правительствам многих стран, что борьба продолжается, но теперь будет вестись тайно.

Обучать Али и его людей тайной борьбе не приходилось. В этом его восточная конфедерация имела богатый опыт продолжительностью почти в столетие. Али бесило миролюбие выскочки, нового премьера, заработавшего себе популярность ценой предательства общих принципов. Тем не менее, как верховный правитель и вождь Али понимал, что согласие с решением международного сообщества необходимо, так как отказ грозит эмбарго на продажу нефти и газа,на поставку новых технологий. Трудно, ох как трудно было объяснить это духовенству и военным, настроенным на священную войну до победного конца. Али так же знал, что народ ропщет. Уже доносили о недовольствах в полках. Офицеры среднего и нижнего звена вынашивали планы заговора. Еще немного и могла подняться смута, этого он не собирался допускать. Согласившись на мир, он сделал публичное заявление, выразив свое недовольство и сетуя на союзников. Таким образом, он остался чист перед своей элитой, а народ получи то чего хотел: мира и возвращения домой части армии.

Теперь Али решил, что пора перейти к непосредственным действиям. Он справедливо полагал, что сразу после начала мирного процесса "Течение" меньше всего будет готово к удару, а значит, удар этот будет максимально эффективен. Он не мог прожить ни часа без сладкой мысли о мести. Она кинжалом засела в его сердце в тот день, когда любимая гвардия, не раз спасавшая его в дни заговоров, известная всему миру своей беспощадностью, была перебита до последнего солдата. Разум Али тогда помутился, и он едва пережил этот удар. Даже сейчас, уже по прошествию года Али в гневе швырял предметы и с проклятиями метался по террасе своего дворца, когда что-нибудь напоминало ему об этой трагедии. Кто-нибудь уже давно не смел, напоминать, так как Али отрубил голову десяти генералам прямо и косвенно связанным с этим фиаско, а также лично отрезал язык тому, кто доложил ему об этом. Столь велики были его гнев и боль по поводу поражения.