Краткая история. Война Алой и Белой розы - [43]

Третий бунт, в июне, был куда более серьезным, и за ним наверняка стоял Уорик. Непонятно, спланировал граф само восстание заранее или, подобно герцогу Йоркскому ранее, попросту воспользовался собственной популярностью среди простого народа и употребил его горести, жалобы и политическую программу на достижение собственных целей. Вожак мятежников вновь именовал себя Робином из Редесдейла, но в данном случае он, похоже, принадлежал к семейству Кониэрсов, многолетних слуг Невиллов. Глава рода сэр Джон служил дворецким Уорика в Ричмондшире, и мятеж фактически позволил мобилизовать против короля родственные и вассальные связи Невиллов в Миддлэме.

Тогда Уорик ввел в действие вторую часть плана. 6 июля он покинул английский берег и пересек пролив в сопровождении архиепископа Невилла, своей дочери Изабеллы и брата короля герцога Джорджа Кларенса. Там, в Кале, 11 июля граф женил Кларенса на Изабелле против выраженной воли короля, а на следующий день мятежные бароны издали прокламацию «ради чести и выгоды нашего государя монарха и блага общего для всех в его королевстве» [106]. Манифест осуждал «скверных советчиков» короля, называя поименно графа Риверса, Уильяма Герберта, графа Пембрука и Хамфри Стаффорда, нового графа Девона, а также нескольких других придворных, а заодно обвинял их в алчности и покровительстве нарушителям закона. Уорик и Кларенс призвали сторонников на встречу в Кентербери 16 июля, откуда маршем двинулись на Лондон и далее — на Ковентри.

Эдуарда такое развитие событий, похоже, застало врасплох. 9 июля он отписал кузену и брату с просьбой опровергнуть слухи об их предательстве и отправил графов Пембрука и Девона на север встречать мятежников. 26 июля Пембрук потерпел поражение при Эджкот-Муре близ Банбери, был доставлен в Нортгемптон и казнен. Девон сумел сбежать еще до битвы, но вскоре его поймала и растерзала толпа в Бриджуотере. Дальше дела пошли еще хуже. Были пленены и лишились жизни граф Риверс с сыном, сэром Джоном Вудвиллом, а затем король, чьи сторонники, похоже, разбежались и бросили его на произвол судьбы, попал в плен к архиепископу Невиллу и находился под надзором в замке Уорик.

Ситуация начала августа 1469 года едва ли не зеркально отражала положение, сложившееся в июле 1460 года, когда бароны Йоркской партии пленили Генриха VI в битве при Нортгемптоне. Затем мятежникам удалось (по крайней мере, временно) навязать свое управление слабому королю и руководить государством от его имени. Уорик и Кларенс, по всей видимости, собирались проделать то же самое, когда созывали парламент на заседание в Йорке 22 сентября. В реальности, однако, обстановка сложилась совершенно иная: Эдуард IV был молодым и деятельным королем, а риторика «общего блага», так успешно использованная баронами Йоркской партии в 1460 году, начала утрачивать привлекательность в рядах политической верхушки. Мятеж Уорика, похоже, рассматривался как плохо замаскированный заговор с целью удаления врагов из окружения государя и из его совета и восстановления собственных позиций в королевстве.

Неспособность Делателя королей управлять эффективно демонстрировали множившиеся местные беспорядки и, что куда серьезнее, новый мятеж в пользу династии Ланкастеров на севере, возглавляемый сэром Хамфри Невиллом, родичем Уорика и представителем старшей ветви рода Невиллов. Движущей силой мятежа в не меньшей степени, чем желание видеть Генриха VI на троне, служила ненависть сэра Хамфри к собственной родне из Миддлэма. Эдуард с Уориком выступили на север для подавления бунта, завершив поход казнью сэра Хамфри и его брата Чарльза в Йорке 29 сентября. К октябрю Уорику и Кларенсу пришлось признать провал собственной затеи: удалось достичь определенного соглашения, и Эдуард смог вернуться в Лондон в прежней монаршей ипостаси.

Между ноябрем 1469 и февралем 1470 года король произвел должностные перестановки. Назначение казначеем Уильяма Грея, епископа Или, вероятно, представлялось приемлемым для Уорика, но другие изменения отражали ослабление власти графа. Младший брат короля Ричард, герцог Глостер, сделался лордом-констеблем Англии и верховным судьей и наместником Южного Уэльса, но что еще важнее — из Тауэра выпустили молодого Генри Перси. 1 марта ему вернули земли, и еще до конца месяца брат Уорика Джон Невилл лишился графства Нортумберленд. Несмотря на видимую обстановку примирения, вряд ли стоит сомневаться, что Эдуард готовился к схватке. К весне 1470 года он наконец-то решился переломить хребет могуществу Уорика. Враждебность графа Ричарда по отношению к Вудвиллам и убийство им Риверса стало непреодолимым препятствием для какого бы то ни было продолжительного урегулирования — в точности так же, как в начале 1450-х соперничество герцога Йоркского с герцогом Сомерсетом обнуляло все надежды на примирение. Как заметил сэр Джон Пастон в октябре 1469 года, «по речам самого государя, для него любезны наш лорд Кларенс и Уорик и монсеньор Йорк [архиепископ Невилл] Оксенфордский, они друзья ему. Но дворовый люд его ведет иные речи» [107].

К марту 1470 года беспорядки на местах приняли характер эпидемии, поскольку самые разные люди пользовались неустойчивостью королевского правления с целью разрешить посредством насилия личные споры. Один случай произошел в Линкольншире, где барон Ричард Уэллс, его сын сэр Роберт и зять напали на поместье сэра Томаса Бурга в Гейнсборо. Бург служил королевским конюшим, и Эдуард почел за благо воспользоваться этим эпизодом для восстановления королевского авторитета и власти. Барон Уэллс подчинился приказу короля предстать перед ним, но сэр Роберт отказался и вместо изъявления покорности отважился на открытый мятеж. Если верить сделанным им впоследствии заявлениям, получалось, будто графство взбунтовалось под влиянием слухов, что король и Бург намерены сурово покарать простой народ Линкольншира. Сплетни распространялись слугами герцога Кларенса, и здесь явно просматривается намерение мятежных баронов воспользоваться волнениями в Линкольншире в своих целях.