Краткая история. Война Алой и Белой розы - [42]

Женитьба короля изменила дипломатическую обстановку. Поскольку о брачном союзе речи уже не шло, Эдуард презрительно обошелся с французскими послами, прибывшими в Англию в сентябре 1464 года. Более того, в середине 1460-х годов в окружении короля раздавались громкие голоса, подталкивавшие его к союзу с Бургундией и старавшиеся отдалить от Франции. Не стоит недооценивать обеспокоенность торгового сообщества, крайне заинтересованного в сохранении коммерческих связей с Нидерландами; однако и Вудвиллы тоже ориентировались на Бургундию. Прежде всего надо помнить о близости их через брачные узы к Люксембургскому дому. Поэтому двор Эдуарда чем дальше, тем больше присматривался к герцогам из рода Валуа, ища вдохновения в их влиянии.

Эдуард устранился от конфликта, разгоревшегося между Францией и Бургундией в 1465 году (так называемой войны Лиги общего блага), но смерть в августе того же года Изабеллы де Бурбон, второй жены Карла Смелого, графа Шароле и наследника Филиппа Доброго, спровоцировала новый раунд дипломатического маневрирования. Несмотря на возглавляемые Уориком посольства к обоим дворам, дела у англичан складывались все благоприятнее для заключения союза с Бургундией. В июне 1467 года Антуан, незаконнорожденный сын Филиппа Доброго, прибыл в Англию для участия в турнире, где блистательно проявил себя в поединке с лордом Энтони Скейлзом. Эдуард лично отобрал большую государственную печать у архиепископа Невилла, заменив его на посту канцлера епископом Бата и Уэллса Стиллингтоном.

Турнирные состязания в Смитфилде прервала смерть Филиппа Доброго 15 июня 1467 года. Такую возможность продолжить дипломатическое окружение Франции и ожидал Эдуард. Были упрочены союзы с Бретанью и Кастилией, а в ноябре король заключил торговое соглашение с Бургундией. В то же самое время сестра Эдуарда Маргарита предстала перед советом и дала согласие выйти за Карла, нового герцога Бургундского. Данное событие соответствующим образом ратифицировали в феврале 1468 года, а в мае король объявил парламенту о намерении вторгнуться во Францию. Собрание реагировало положительно, одобрив введение значительных пошлин, но политика короля имела рискованный характер. Он выдал непопулярные концессии бургундцам, много одолжил, чтобы обеспечить приданое сестре, и вызвал отчуждение со стороны самого могущественного из подданных, графа Уорика.

К концу 1468 года политика, проводимая Эдуардом как в стране, так и за рубежом, нарушила равновесие в королевстве. Неуклонно ширились слухи о кознях Ланкастеров: разоблачили крупный заговор с участием лондонского старейшины, сэра Томаса Кука, и нескольких приверженцев Ланкастеров, помилованных и примирившихся с режимом, например сэра Джервиса Клифтона. В предательских делах были замешаны участники Йоркской партии и слуги графа Уорика — хотя бы барон Джон Венлок. На континенте все больше поговаривали, будто Уорик тайно сносится с приверженцами Ланкастеров в изгнании или даже планирует заменить короля младшим братом, герцогом Кларенсом. Вызванный для разговора к государю граф Ричард, однако, отказался даже обсуждать подобные вздорные сплетни. В 1468 году в Кенте и срединных графствах вспыхивали одно за другим волнения; в других местах тоже росло недовольство усилением влияния некоторых доверенных придворных Эдуарда. В начале 1469 года в юго-западном регионе были арестованы и затем казнены Томас Хангерфорд и Генри Куртене только потому, что Хамфри, барон Стаффорд Саутуик, точил зуб на принадлежавшее Куртене графство Девон. И слухи, судя по всему, подтвердились уже в мае, когда Стаффорд сделался графом Девоном.

Мятеж и низложение

К началу 1469 года авторитет Эдуарда IV сильно пошатнулся. Не было исполнено обещание начать экспедицию во Францию (хотя налоги для этой цели продолжали собираться), алчные придворные господствовали в совете короля и пользовались его покровительством, в то время как могущественных магнатов королевской крови отстранили от принадлежавших им по праву должностей. Если в данном перечне королевских злоупотреблений и звучали хорошо известные ноты, это определенно происходило из-за намерения противников короля, в первую очередь графа Уорика, выставить режим Эдуарда именно в таком свете, возрождая риторику «общего блага», взятую на вооружение баронами Йоркской партии в 1459–1461 годах.

В июне Уорик решился действовать. До того, в апреле, в Йоркшире разыгралось народное восстание, возглавляемое неким Робином из Редесдейла. Жалобы мятежников звучали вполне узнаваемо (подати, скверные советчики, никуда не годное правление на местах), но причин считать Уорика причастным к этому бунту нет. Действительно, его брат граф Нортумберленд подавил выступление без особого труда, как можно предполагать на основе имеющихся данных. Однако едва покончили с этим мятежом, как разгорелся новый, возглавляемый на сей раз опять-таки Робином, но уже из Холдернеса. Основная претензия повстанцев касалась теперь церковных сборов у них в округе; вдобавок мятежники выдвигали требование вернуть графство Нортумберленд семейству Перси. Позднее летописцы эпохи Тюдоров предполагали, что в этом замешан Уорик, но это маловероятно. Вскоре Джон Невилл подавил восстание.