Краткая история: Реформация - [36]
5. Реформация, женщины и брак
16 июня 1525 г. Лютер написал своему старому другу Георгу Спалатину письмо личного характера, действительно имевшее иконоборческий смысл:
Я закрыл рот очернителям моих отношений с Катариной фон Бора. По милости своей женитьбы я теперь внушаю такое презрение, что, наверное, ангелы ликуют, а черти рыдают[256]. Мир со всеми своими мудрецами не в силах понять, сколь свято и священно это Божье дело. Глядя на меня, они считают его нечестивым порождением дьявола[257]. Однако я доволен, что мой брак осуждают те, кто не знает Бога. Прощай и молись за меняя[258].
Лютер освободился от монашеского обета примерно за восемь лет до этого, а его отлучение от Церкви и папское осуждение подразумевали отход от Церкви и ее канонических требований. В 1521 г. он написал резкое полемическое сочинение, направленное против монашества и его требований, «О монашеских обетах» (De votis monasticis), в котором ясно выразил неприятие как обязательного безбрачия белого духовенства, так и обетов целомудрия, нищеты и послушания, которые давали монахи. Такие обязательные обещания, утверждал он, были не чем иным, как ложной верой и идолопоклонничеством. Неженатый в свои сорок лет, Лютер прекрасно сознавал, насколько брак был предметом оскорблений и насмешек среди его современников. Он активно ратовал за реформу данной Богом семьи – истинного столпа христианского общества. «Больше всего мы будем говорить о том, что институт брака повсеместно навлек на себя такую дурную славу, – жаловался Лютер в 1521 г. – Существует множество языческих книг, в которых говорится о порочности женщин и несчастливых браках; их авторы иногда договариваются до того, что если бы сама мудрость была женщиной, то и тогда не стоило бы жениться»[259]. Однако в годы, предшествующие собственному браку, Лютер не выказывал никакого намерения ступить на этот путь; в 1521 г., беседуя со Спалатином, он сказал, что не примет жену, которая будет ему навязана. В 1524 г. он достаточно резко заявил, что «до сих пор я не собирался жениться, не собираюсь и сейчас». По всей видимости, Лютер учитывал то неустойчивое положение, в котором он находился.
Портрет Катарины фон Бора. Лукас Кранах Старший, 1526 г.
Близкий друг и сподвижник Лютера Филипп Меланхтон назвал его женитьбу на Катарине фон Бора «неожиданной», сделанной без объявления в присутствии только горстки друзей[260]. Катарина, которой тогда было двадцать шесть лет, происходила из саксонского дворянского рода и поступила в цистерцианский монастырь в Нимбшене в 1515 г. В 1523 г. она вместе с группой из десяти монахинь бежала из монастыря при помощи Леонарда Коппе, действия которого Лютер сравнил с подвигом Моисея, который вывел евреев из египетского плена[261]. Некоторые из бывших монахинь вернулись в свои семьи, но девять из них в апреле прибыли в Виттенберг, не получив финансовой помощи или поддержки семьи. Изначально Катарина рассчитывала выйти замуж за Иеронима Баумгартнера, но планы не оправдались, и девушка осталась в городе без официального статуса и денежных средств. Лютер предоставил надежную защиту тем, кто решился оставить монастырь, в трактате «Почему монахини могут во всем благочестии покидать монастыри». Но слова не могли на практике решить проблему долгосрочного пребывания Катарины в городе. Лютер пытался устроить ее замужество, но потерпел неудачу, и ближе к маю он решил сам жениться на девушке. Брак был заключен якобы по желанию его отца, но ему не предшествовал период формального ухаживания, и, по словам самого Лютера, бракосочетание свершилось по практическим и прагматическим причинам. «Это было совершено по желанию Господа, – писал он, – ибо я не люблю жену и не испытываю к ней страстного влечения, но я глубоко ее уважаю»[262].
Уважительное отношение Лютера к жене разделяли далеко не все. Филипп Меланхтон отзывался об их союзе как об «опрометчивом», герцог Саксонский ужасался от того, что Лютер, последовав зову плоти, лишил себя права присутствовать на свадебном пиру Христа. Эразм Роттердамский резко высмеял переход от трагедии к комедии в жизни Лютера и направлении Реформации[263]. Генрих VIII осудил брачный союз между монахом и монахиней, назвав его инцестом. Томас Мор не раз повторил это обвинение, использовав потерю Лютером самообладания для осуждения его веры[264]. Католический полемист Иоганн Кохлеус[265] использовал такую же аналогию; какие бы оправдания Лютер ни приводил своему поступку, остается тот факт, что по законам Господа брак монаха и монахини является инцестом:
Монахиня вышла замуж за монаха: проклятая женщина – за проклятого мужчину; бесчестная женщина – за бесчестного мужчину; ясно, что это требовало большого труда, и равный может легко соединиться с равным, и святой Павел мог лгать, когда говорил: «На них лежит проклятие, потому что они утратили свою первую веру».
В похожем ключе осуждал женитьбу Лютера и других протестантских священников Иероним Дунгерсхайм, назвав ее «обманным» союзом. В сочинении «Монахопорномахия» Симон Лемний[266] изобразил Лютера и Катарину среди других кровосмесительных и распущенных личностей, которые ранее были монахами. На сатирических карикатурах на протестантов, которых изображали в виде входящих в церковь свиней, Лютер и его жена представали «самыми большими свиньями»
